Мой ангел-хранитель пожал плечами.
– Я здесь, чтобы тебя оберегать. Мне бы не хотелось, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– Полностью с тобой солидарна, – отозвалась я.
Из расположенной на нижнем этаже бильярдной доносился стук шаров. Те из охранников, что были в данный момент свободны, развлекались тем, что без толку гоняли шары между лузами.
В доме Охотник расстался со своей неизменной черной кожаной курткой. Теперь на нем были черные джинсы и темная рубашка. Насколько я помнила из популярных статей по психологии, пристрастие человека к черному цвету выдает, что ему не слишком уютно в этом мире. Я подумала, что Охотнику есть отчего чувствовать себя неуютно. Люди, окружавшие его, являлись обыкновенными бандитами, которые были довольны, что служат хозяевам этой жизни и оказались допущены к кормушке, из которой при надлежащей сноровке можно кое-что урвать. У них были простые мысли, простые чувства, слова – совсем простые. Послушав их пять минут, можно было смело идти составлять полный словарь великого и могучего русского мата. Они говорили громкими голосами, хвастались своими ранами и отсидками, словно это были невесть какие подвиги, и энергично презирали всех тех, кто не желал жить как они. То, что жить, как они, на самом деле нельзя, даже не приходило им в голову.
Охотник же был совсем другой. Или скажем так: не совсем, но все-таки другой. Остальные были всего лишь бесплатными дополнениями к своим мышцам и пистолетам. Он тоже не расставался с пистолетом, но в данном случае оружие было продолжением его самого, а не наоборот. И речь у него была другая, а ведь слова – предатели души. Он почти никогда не ругался, не уснащал свою речь словечками, которые давно сделали наших работников ножа и топора притчей во языцех: «в натуре», «братан», «фраер» ни разу не сорвались с его губ. Вообще он, похоже, был не слишком разговорчив. Больше всего в нем поражали завидное хладнокровие и какая-то внутренняя собранность. Мне невольно подумалось, через какие же бури он должен был пройти, чтобы обрести эту невозмутимость и сдержанность: вопреки распространенному мнению, как раз они и даются тяжелее всего.
В этом богатом, даже роскошном доме я поначалу изнывала от тоски, а Охотник всюду следовал за мной как тень, и немудрено, что в конце концов он стал занимать меня больше всего. Сначала я попробовала что-нибудь почитать, но, когда ты сама подвергаешься нешуточной опасности, читать об опасностях вымышленных уже не так интересно. Охотник сказал, что в красной гостиной имеется отличный домашний кинотеатр. Войдя туда, я даже вздрогнула.
– Опять этот невыносимый цвет!
– А разве ты не знаешь? – осведомился Охотник. Склонив к плечу голову, он разбирал стопку DVD-дисков с последними новинками.
– Что я должна знать?
– Хозяин без ума от этого цвета, потому что его фамилия происходит от немецкого слова «шарлах», что в переводе означает «ярко-красная краска».
– Ясно, – безнадежно уронила я. – А мультфильмы тут есть?
Охотник очень внимательно посмотрел на меня, улыбнулся каким-то своим затаенным мыслям и ответил, что мультфильмы тоже имеются.
– И «Шрек», и богатыри, и…
– Не хочу, – отмахнулась я. – Хочу «Остров сокровищ», где Джигарханян говорит за капитана Сильвера.
– Мне тоже нравится этот мультфильм, – признался Охотник.
– Подлизываешься? – подозрительно спросила я.
Он тряхнул головой и засмеялся:
– Нет!
– А кто твой любимый герой?
Он задумался.
– Доктор Ливси, наверное. Хотя Джимми Гокинс и капитан Смоллетт мне тоже нравятся. И вообще они все замечательные. Помнишь маленького пирата-недотепу, который везде опаздывал и всем мешал?
– А мой любимый персонаж – кот Билли Бонса, которого, между прочим, нет в книге, – объявила я. – Хотя ты прав: в этом мультфильме любой персонаж – просто сказка!
Но не успела я поставить «Остров сокровищ», как явился тот самый подручный с куклами, горшками, моим рукодельем и перепутанным бисером.
Настроение мое было безнадежно испорчено, но я все-таки включила мультфильм, высыпала первую порцию бисера на белый лист и принялась его сортировать, время от времени бросая взгляд на экран, чтобы передохнуть.
– Я могу помочь, – сказал Охотник.
– Не можешь, – сварливо отозвалась я.
На экране пираты весело пели:
Шанс!
Он нажимал на ваш курок,
Он набивал ваш кошелек,
И от осечки он берег
Ваш мушке-ет!
– Ну как хочешь, – заметил Охотник.
Он сел в углу, разобрал свой пистолет, почистил его, собрал и вновь зарядил. Руки у него были на удивление ловкие, пальцы – короткие, но проворные. Он не допускал ни одного ненужного движения.
Я рассортировала часть бисера, после чего сдалась и снова поставила мультфильм. На этот раз я посмотрела его от начала до конца, а потом опять принялась за бисер.
– Если буду нужен, я в соседней комнате, – сказал Охотник и ушел.
Закончив сражаться с бисером (сражение завершилось моей полной и окончательной победой, которая совершенно меня вымотала), я ушла к себе и принялась расставлять горшки с цветами и куклы так, чтобы все выглядело красиво. За этим занятием меня и застал Серега, но я заметила его только тогда, когда услышала смешок в дверях.
– Чего смеешься? – спросила я, даже не пытаясь казаться любезной.
– Да так, – сказал он, почесывая правой рукой левый бок. – Смешная ты, ей-богу! Ладно цветы, но куклы какие-то, тряпочки, кружева… У тебя вообще все дома?
– Ты уже был в церкви? – вопросом на вопрос ответила я.
– Это ты о чем? – Серега почуял подвох и насторожился.
– Да так. Поставил бы свечку за свое здравие. Можно сразу за упокой, – съязвила я, – потому что Ангел все равно тебя грохнет. Можешь не сомневаться!
При этих словах Серега отчего-то занервничал и обругал меня всякими словами, но я тоже не осталась в долгу. Перепалку прекратил Охотник, явившийся на шум. Он велел Сереге заткнуться и убираться, а когда тот повиновался, сделал мне замечание:
– Между прочим, он тоже тебя охраняет. Так что на твоем месте я бы его не злил лишний раз.
– Ты не на моем месте, – сказала я, косясь на его пистолет. – И вообще, лучше бы я сама себя охраняла, без всякого Сереги.
– Думаешь, ты в состоянии справиться с профессиональным киллером?
– Ну, это зависит от обстоятельств, – протянула я. – А стрелять легко? Я имею в виду, научиться?
Охотник пристально посмотрел на меня – и рассмеялся.
– С тобой не соскучишься, Таня… Ты что, хочешь научиться стрелять?
– Вообще-то я не против, – заметила я. – Не подумай ничего такого, я в принципе оружие не люблю, но раз уж речь идет о моей жизни… а я для себя, типа, самый важный человек на свете, и плевать, кто я для других… В общем, я хотела бы понять, как этой штукой пользоваться. Мало ли что…
