Все головы как по команде повернулись в мою сторону.
– Хотел бы я разделять вашу убежденность, Татьяна Александровна, – устало промолвил Калиновский, против обыкновения не прибавив к моему имени ни «дражайшая», ни «почтеннейшая». – Но то, что произошло…
– Послушайте, – закипела я, начиная терять терпение, – я встречала гостей, и я вместе с вами отсмотрела все пленки. Нет там никакого Ангела! Уж его-то я бы узнала из тысячи.
– Он мог загримироваться, – подал голос Никита.
– Да, – подтвердил Калиновский. – Нацепить женское платье, парик и каблуки, и черта с два вы бы его узнали.
– Ага, и пришел без приглашения, – зло отозвалась я. – И охрана пустила его, соблазненная его неземной красотой.
Охотник фыркнул.
– Тем не менее он мог пробраться сюда в чужом обличье, – настаивал Калиновский.
– А недостающая фаланга? – вскричала я. – Черт возьми, я все глаза проглядела, пялясь на эти чертовы пленки! Ни на одной из них нет человека с недостающей фалангой правого мизинца!
– Протез, – хмуро бросил капитан. – Вот вам и все объяснение.
Сломленная, я только переводила взгляд с него на Охотника, с Охотника на Никиту и обратно.
– По-моему, вы начитались детективных романов, – беспомощно сказала я. – Только в них попадаются неуловимые убийцы, владеющие в совершенстве искусством переодевания.
– Я согласен, это звучит абсурдно, – не стал настаивать капитан. – Поэтому я предлагаю поискать зажигалку.
– А с чего вы вообще взяли, что подмена зажигалки произошла в доме? – спросила я. – Конечно, Ангел – самоотверженный труженик убойного фронта, но он ведь уже прибег к помощи Ивара, чтобы отравить Ипполита Сергеевича. Что ему стоило подкупить кого-нибудь из прислуги или охраны, чтобы та подменила зажигалку? Таким образом, дело сделано, и вашему Ангелу вообще незачем появляться на поминках.
– Логично, – согласился Никита и закашлялся.
– С зажигалкой есть проблема, – сказал Калиновский. – Как сказали наши эксперты, бомба была сконструирована таким образом, что взрыв происходил при попытке щелкнуть зажигалкой. Так вот, Гнедич пользовался ей вчера и сегодня утром, до того, как прибыл на похороны. Как вы сами понимаете, тогда он не взорвался. Иными словами, подмена настоящей зажигалки на копию с бомбой была осуществлена уже после того, как он оказался в этом доме. И я хочу понять, как это было сделано, и главное – кто именно за этим стоит. Этот сукин сын открыто бросает мне вызов, а я ненавижу такие выкрутасы.
– Вы об Ангеле? – спросил Охотник.
– Ну а о ком же еще? Вся эта история вообще похожа на сплошное издевательство. – Калиновский поискал глазами сигаретную пачку, вспомнил, что уже выбросил ее, и поморщился. – Ладно, не будем терять время. Никита, вызывай охранников и объясни им, что мы ищем. А вы, леди и джентльмены, пока соблаговолите вывернуть карманы.
– Что? – Никита побагровел.
– Не заставляйте меня ждать, – с гримасой недовольства проговорил Калиновский.
Угрюмо переглядываясь, мы вывернули карманы, после чего капитан весьма профессионально обыскал нас. Как и следовало ожидать, никакой зажигалки из золота с бриллиантами ни у кого не оказалось.
– А теперь – моя очередь, – сказал Калиновский. – Чтобы не было недоразумений. Сделай одолжение, Охотник, обыщи меня, а то, помнится мне, мадемуазель не так давно высказывала предположение, что я вполне могу быть сообщником Ангела.
Я была рада, что он не забыл мою шпильку. Охотник обыскал капитана и объявил, что тот чист.
После чего начался обыск дома и сада. Были обшарены все шкафы, кадки с растениями, вазы, даже туалеты. Однако, когда время перевалило за полночь, стало ясно, что всю территорию обыскать не удастся: она оказалась чересчур велика.
– Ладно, – сжалился над нами Калиновский, – продолжим завтра.
Но на следующий день его ждал сюрприз.
Глава 28
Отставка
– В этом нет никакой необходимости, – сказал Владислав Шарлахов на следующее утро, когда капитан вновь завел разговор о том, что надо обыскать весь дом.
Калиновский быстро вскинул глаза на говорившего.
– Простите, но я позволю себе с вами не согласиться, – сказал он.
– Ради бога, – холодно ответил Владислав. – Ничего и никого вы в моем доме обыскивать не будете. Я отказываюсь от ваших услуг, и точка.
Уголки рта Марины торжествующе дрогнули.
– Послушайте, – заговорил Калиновский, явно волнуясь. – Вы не можете бросить это дело на полпути! Неужели вы не понимаете, что следующей жертвой можете быть вы?
– Этого не будет, – сказал Владислав, дернув ртом.
– Дайте мне еще немного времени, – настаивал капитан. – Я жду одну очень важную информацию… Она должна…
– Послушайте, Данила Викторович, – с гримасой досады промолвил Владислав, – простите, но я не намерен больше слушать этот бред. Вы находитесь в нашем доме уже довольно долго. За это время я успел потерять отца и… – он запнулся, – делового партнера, чья поддержка была очень важна для нас. Мое имя треплют газеты, телевидение и радио. Я стал притчей во языцех, понимаете? – Чувствовалось, что Владислав Шарлахов по-настоящему, глубоко задет. – Я не могу даже поехать на работу, потому что знаю, с какими лицами меня там встретят. Так вот: я решил положить всему этому конец. Я дал знать Белозерову, который нанял этого треклятого киллера, что готов принять любые его условия. Пусть он отзывает свою бешеную собаку, а я – что ж, в конце концов, дороже жизни ничего нет. Я готов с ним договориться.
– Он не будет с вами договариваться, – заметил Охотник. – Я знаю Белозерова, это не тот человек, который продает кровь своих детей за деньги.
Владислав со стуком поставил чашку на стол.
– Белозеров, – заговорил он, и нервный тик теперь подергивал всю левую сторону его лица, – должен понимать, что если даже он перебьет нас всех, его дочь это все равно не вернет. Не вернет, понимаете? Ей не повезло, что она оказалась в той машине. Нам не повезло, что на совете мы приняли слишком поспешное решение избавиться от Белозерова. Произошло уже столько убийств, и мне кажется, что пора на этом остановиться. Да, пора!
– Из тех, кто присутствовал тогда на совете, в живых остаются всего двое – вы и Никита, – напомнил Калиновский. – Вряд ли вы убедите Белозерова отозвать своего пса. Он клятвенно пообещал убить всех, кто причастен к смерти его дочери, и теперь он очень близок к цели.
– Если я сказал, что договорюсь с Белозеровым, я это сделаю, – повторил Владислав. – Есть, знаете ли, такие деньги, за которые продают не только родных детей, но и маму с папой. Главное в этом вопросе – не торговаться.
– Бог в помощь, – насмешливо ответил Калиновский. – Но вам неизвестны все обстоятельства. Если бы я сказал вам…
