— Что будем делать, друзья? Вернемся?
— По какой такой причине? — Холмс прочистил трубку
и пояснил: — Мы ведь отдохнуть хотели. А потом, со свежими силами, — за
поиски.
— Как бы оно не вышло чего, — изрек
Смолянин. — Однако же уходить не покушав — дело скучное. Шерлок верно
говорит — можно и переночевать.
Я представил себе уютный трактирный зал, пиво, мягкую
постель... Взмолился:
— Давайте передохнем!
— А ты, Иванду? — Кубатай решил выяснить мнение
всех. Негр пожал плечами:
— Сударь мой Кубату, я — воин и не стремлюсь к уюту.
Стремление защитить малых и слабых — главное, что мной движет. Но друзья наши
устали. Погреться, выпить, закусить — это все прекрасно.
— Решено! — махнул рукой Кубату. — Лавр!
Комнату с пятью постелями и вкусный ужин!
Через несколько минут мы уже сидели в маленькой уютной
комнате и ели горячий бульон, заливное мясо, ежевичный джем, свежевыпеченный
хлеб, вдоволь масла и полголовы сыра. Специально для Иванду принесли крынку
молока и тарелку с солеными огурцами.
— Неплохо, неплохо, — бормотал Смолянин,
прожевывая яства. — Только хорошо бы еще чего-нибудь домашненького,
естественного... консерву какую-никакую...
— Увы, не захватил, — с явным сожалением в голосе
откликнулся Кубатай.
— Если вас удовлетворят скромные достижения
девятнадцатого века в искусстве консервирования... — неожиданно велеречиво
начал Холмс, — то ананасовый компот — к вашим услугам!
И он извлек из кармана небольшую жестянку. На мой удивленный
взгляд Холмс, потупившись, признался:
— Да, милый друг, я часто беру с собой эти простые и
сытные продукты. В лондонских доках, баскервильских торфяных болотах,
провинциальных гостиницах — всюду они выручали меня.
...Нередко, помогая ему в расследываниях, я испытывал
невыносимый голод. И был уверен, что и друг мой испытывает то же самое.
Но я проглотил обиду. К сожалению, только обиду...
Мы уставились на жестянку. Мы предвкушали вкус ананасового
сока. Мы поняли, что никогда в жизни не ели ничего вкуснее. Жалко лишь, что в
трактире не оказалось консервного ножа...
Первым за банку принялся сам Холмс. Повозившись пару минут,
сломав перочинный нож и погнув вилку он смущенно отдал консерву Смолянину.
— Как бы ее открыть, так или этак, — бормотал
Смолянин, вертя банку. — Если бы поддеть хорошо, или подцепить крепко...
Послушав его с минуту, Иванду покровительственно хлопнул
Смолянина по плечу, вынул свой огромный меч, нацелил его на банку, и налег на
рукоять...
Раздался треск, звяканье ломающейся стали, и в руках Иванду
оказался... обломок меча!
— Кладенец... — убитым голосом запричитал
негр. — Кладенец... Любимый меч... Кейсероллом дареный... Ох...
Схватив злополучную банку он метнул ее за окно. Потом сел,
баюкая в руках сломанный посередке клинок.
— Не горюй, — постарался утешить его Кубатай. —
Всякое бывает. Есть здесь один герой, Арагорн, так ему сломанный меч целое
королевство принесет!
— Как это? — скорбно прошептал негр.
— История долгая, — задумчиво произнес
Кубатай. — Да что еще делать после ужина, как ни байки трепать?
Расскажу...
И он пустился в долгое повествование о каком-то кольце,
малорослом народце — хоббитах, злом чародее Сауроне и прочих сказочных ужасах.
Я, признаться, не слушал. Подремывал, глядя на пыхтящего трубкой Холмса,
выковыривающего грязь из-под ногтей Смолянина, пылающий в камине огонь...
— Вот так все и закончится! — громко объявил
Кубатай, разбудив меня. Иванду, подавшись вперед, с полуоткрытым ртом смотрел
на генерала. Тихо произнес:
— Да это... это ж покруче Кащея будет!
— В какой-то мере, — признал Кубатай.
— Дела... — Иванду уставился на сломанный меч в
своих руках. — Может выйдем в общий зал, с народом пообщаемся?
— Зачем? — забеспокоился Кубату.
— Ну... Обидно все же, в такой книжке интересной
побывать, а ничего толком не увидеть...
— Пойдем...
Я неохотно вылез из кресла и последовал за спутниками.
В зале собрался самый разнообразный и пестрый народ. Я
разглядел посетителей, когда глаза привыкли к тамошнему свету, чтобы не сказать
полутьме. Лавр Наркисс разговаривал с какими-то коренастыми, крепкими мужичками,
похожими на лондонских угольщиков. Кубатай шепотом сообщил, что это гномы, но я
ему не совсем поверил. Кроме гномов и людей сельского обличья в зале толкалось
немало невысоких, бойких, говорливых парнишек. Вначале я принял их за местную
молодежь, потом увидел, что босые ноги «молодежи» покрыты густым слоем шерсти и
обомлел.
— Это они и есть, — тихо объявил Кубатай. —
Хоббиты! Им и предстоит с врагом бороться!
— Таким малышам? — Иванду недоверчиво глянул на
Кубатая. — Что творится... что творится, а?
Мы сели за пустой столик в углу и принялись попивать
кисловатое пиво, разглядывая компанию хоббитов, рассказывающих какой-то вздор
местным завсегдатаям. Чем дальше, тем больше умилялся Иванду:
— Какие они славные, верно? Точь-в-точь, как кролики,
что мне в детстве маманька подарила... Ох, пропадут же они... Ох, пропадут...
— Не бойся, — успокоил его Кубатай. — Им
поможет Арагорн!
— А? — слабо донеслось из-под стола. — А? Я!
Арагорн... всегда поможет...
Мы в ужасе уставились под стол. Там, в пивной луже, валялся крепкий,
загорелый дочерна человек. Делая слабые попытки подняться, он пьяно улыбался
нам.
— Ты кто? — ошалело спросил Кубату.
— Ара... Ара... Арагорн! Вот! Руку дай... не надо, я
сам...
— Где твой меч? — возмущенно спросил Иванду.
— Меч? — На мгновение глаза Арагорна
протрезвели. — Да, был... Я его гномам на пиво сменял. Все равно... Ик!..
сломался... Мой меч, что хочу, то и делаю...
— Тебе же пора хоббитов выручать! — прошипел
Кубатай. — Очнись, герой!
— Хоббиты? — Арагорн оперся об пол. — Да,
помню-помню... Так что, мы будем хоббитов спасать или так и останемся под
столом?
И с этим риторическим вопросом Арагорн, блаженно щурясь,
погрузился в сон. Дальнейшие попытки его поднять выдавили из бедного героя лишь
жалобную фразу:
