— Ха-ха-ха! — деревянным голосом произнес
Кубатай. — Стас никогда не причинит вреда мне! Ну и брату тоже. Он мальчик
славный, вежливый.
Спорить было не с руки. И мы направились прочь от
злополучного дуба. Впереди шел Кубатай со Смолянином, между ними, чуть отстав,
семенил пингвин, мы с Холмсом замыкали процессию.
Странное однако дело! Сколько мы всего пережили, в стольких
мирах побывали («вымышленных» добавлять не хотелось). И опасности были, и
приключения... а так стало обидно, что поиски наши подходят к концу. Конечно,
приятно будет вспоминать бравого генерала и добродушного переводчика, можно и
обещанную мисс Джессике книгу об этом написать... правда, тогда погибнет моя
репутация писателя-документалиста. А сколько всего еще можно было увидеть!..
— Ватсон! — Смолянин схватил меня за рукав. —
Зырь сюда!
Мы как раз выходили из парка на улицу. Вполне обычную, разве
что дома очень уж все однообразные — в пять этажей, серые, без украшений... А
по улице двигалась странная машина — размером с паровоз, но с огромными окнами,
на резиновых колесах, и привязанная длинными железными штангами к натянутым над
дорогой проводам...
— Троллейбус! — гордо сказал Смолянин. — На
электричестве ездит! Нравится, Ватсон?
Я в силах был лишь кивнуть, наслаждаясь зрелищем невиданного
прогресса науки. Троллейбус тем временем остановился, через узкие дверцы из
него вывалилось человек двадцать, а человек тридцать втиснулось. Видимо, всем
хотелось прокатиться на чудесной машине...
— Двадцатый век, падлой буду! — гордо, словно сам
этот век сделал, заявил Смолянин.
— Какие деньги здесь в ходу? — полюбопытствовал Холмс. —
Я вижу газетный киоск...
— Вы и здесь хотите искать мальчика по газетам! —
захохотал Кубатай. — Ну, я думаю, что шиллинги примут — хотя бы как
нумизматическую редкость.
Ни слова не говоря, Холмс порылся в кармане, извлек
несколько монет и направился к киоску. После недолгой беседы с продавцом он
вернулся нагруженный газетами. Развернул одну и погрузился в чтение.
— Что-то интересное пишут? — оглядывая улицу,
полюбопытствовал Кубатай.
— Да в общем, ничего. Пишут, что Стас вернулся из
поездки в Диснейленд и дал обед в честь бывшего президента Соединенных Штатов.
— Что?! — завопил Кубатай. Пингвин подпрыгнул,
часто замахав крылышками и, заглянув Холмсу через плечо, разразился смехом:
— Ох, уморил... Вот прикольщик! Способный мальчик, я
сразу понял!
Передовая статья в газете под смешным названием
«Комсомольская Правда» гласила: «Спасибо вам за Диснейленд, дядя бывший
президент!» Ниже была огромная фотография — Стас, одетый в странную одежду —
что-то вроде военной формы детского размера, весь увешанный медалями (я узнал
орден Подвязки и орден Пурпурного Сердца), пожимал руку здоровому, мрачному,
вымученно улыбающемуся джентльмену. Кубатай бесцеремонно вырвал у Холмса газету
и принялся читать:
— «Сегодня Народный Диктатор Земли Стас вернулся из
неофициальной поездки в бывшие Соединенные Штаты Америки. Из трех дней поездки
два дня он провел в Диснейленде, а в течении последнего дня общался с простыми
жителями Нью-Йоркщины. На обратном пути он прихватил с собой бывшего президента
Америки и дал в его честь обед, сообщив, что ему все понравилось, а Диснейленд
— больше всего...»
Холмс, не прекращая улыбаться, достал из кармана коробок и
выпустил Костю. Тот, возбужденно жужжа, стал виться над Кубатаем. Последний
дрожащим голосом продолжал читать:
— «Спасибо тебе, Стас! Наконец-то ты разъяснил
американцам, что главное их достижение — Диснейленд! И визит твой был весел и
незатейлив. Зря, правда, ты сказал, что Аляску надо вернуть России, потому что
Антарктиду русские открыли, а Аляска рядом с ней находится. Стас, Калифорния
куда ближе к Антарктиде! Верни нам лучше Калифорнию, там тепло! Там апельсины
растут!»
Кубатай издал каркающий звук и опустился прямо на землю.
— Вам плохо, генерал? — забеспокоился я. —
Сердце?
— Сердце... — вяло повторил генерал. — И
почки барахлят... Я этого не вынесу! Такое искажение реальности... пусть даже
Вымышленной... Стас, как ты мог?
— Действительно, как он успел-то? — подпрыгивая на
месте сказал Кащей. — Я вот даже Остров Русь завоевать не смог... а он всю
Землю в кулаке держит. Способный, способный ученик попался!
— Ну что? — потянувшись за трубкой, спросил
Холмс. — Как будем к диктатору пробираться? И захочет ли он с нами пойти?
Здесь ему, похоже, неплохо живется...
Глава пятая,
в которой нас пытаются
арестовать безработные милиционеры, Кубатай и Смолянин приобретают новую
специальность, а я наблюдаю за диктаторским окружением и шпионю за собственным телом
(Рассказывает Костя)
Мистер Шерлок Холмс, конечно, человек очень хороший. Он мне
и в книжках всегда нравился, и по телику. А в жизни, мало того, что на артиста
Ливанова похож, он еще таким заботливым оказался! И покормить не забывал, и
полетать выпускал регулярно.
Когда мы забрались в книжку, он меня выпустил, как только
узнал новости про Стаса. И вот, летаю я над слегка позеленевшей лысиной
Кубатая, слушаю его дрожащий голос. А в голове одна мысль — добился-таки Стас
своего!
Как я над ним на полюсе издевался! Мол, кто тебя слушать
будет, пятиклассника! А вот он — народный диктатор Земли. Мой младший брат.
Урод! И ведь про меня совсем забыл — искать не стал, бросил на произвол судьбы
в мушином облике...
Пока я жужжал и возмущался, Холмс выгреб из карманов деньги,
даже у Ватсона, после долгих преперательств, соверен занял, и скупил в киоске
все газеты. «Правду», «Известия», «Пионерскую правду», «Литературку»,
«Спид-ИНФО». И стали они их читать. А в каждой газете про Стаса статья
какая-нибудь написана.
«Пионерка», например, писала о том, что все ребята хотят
быть похожими на Стаса. Что они на него равняются, гордятся и выполняют
указания Народного Диктатора. И еще объявляла конкурс детских рисунков: кто
лучше Стаса изобразит. Наградой победителю был завтрак вместе с моим братом.
«Известия» сообщали о том, что за прошедший месяц, после
того как Стас принял власть над планетой, жить стало веселее. И какие-то цифры
приводила, целый лист. Они вроде бы это доказывали.
«Литературка» тоже о Стасе вспомнила. Она теперь в,
основном, о детской литературе рассуждала. Какой-то критик выступал, что самые
лучшие книги у любого писателя — это те, где дети главные герои. Например, у
Льва Толстого — «Филлипок», у Стивена Кинга — «Талисман», у Набокова —
«Лолита». А раз так, то и править миром должен ребенок. Стас, то есть.
