Меня прошиб холодный пот. Если генерал не врал... Мы
действительно столкнулись с ужасающим, беспримерным преступлением. Пока я
приходил в себя, Холмс, чьи нервы были покрепче, сухим, резким тоном
потребовал:
— Обстоятельства дела!
— Вы беретесь? — в тон ему, по-деловому
поинтересовался Кубату.
— Все, что в моих силах, — отрывисто сказал
Холмс. — То, что вы сообщили, неслыханно... Рассказывайте.
Кубату вздохнул и начал:
— Я, как вы могли заметить, мистер, полукровка. Отец
мой был сикхом, мать — англичанкой. История их любви и брака, одобренного
губернатором Индии, достойна отдельного повествования. Скажу лишь, что получив
лучшее из доступных в Индии образований, я поступил на службу Ее Величества, и
дослужился до чина генерала. Но речь не обо мне... Итак, последним местом моей
службы был Пенджаб. Благодаря отменным физическим и душевным качествам,
скромности и обаянию, я был на хорошом счету в пенджабском гарнизоне...
Впрочем, дело и не в этом. Итак, вернувшись из служебной поездки в Америку...
добавлю, что ранее мне не приходилось покидать пределы Индии, а тут поехал за
границу, и причем сразу в Соединенные Штаты... я продолжил службу Ее
Величеству. Впрочем, речь не о ней. Среди моих друзей был некий английский
археолог, забавный и милый человек, чья жена, тоже археолог, не менее мила. Два
сына археологов, мальчики одиннадцати и двенадцати лет, были очень привязаны ко
мне. Не имея собственной семьи, я относился к ним с большой нежностью, и
старался по мере сил передать хоть малую толику своих обширных знаний и
навыков. Правда, Смол... Смоллет?
Ничуть не обидившись на такое панибратское обращение,
Мак-Смоллет кивнул.
— Итак, благодаря моим рассказам и личному примеру,
дети были очень ко мне привязаны. Особенно младший. Несколько месяцев назад,
как раз после возвращения из Америки, где я повидал много интересного и
поучительного, например американские библиотеки и магазины... О чем я? Итак,
после своего возвращения в Индию я увидел, что дети чем-то встревожены.
Ненавязчивые вопросы и такт позволили мне узнать о произошедшей за время моего
пребывания в Америке истории. Отец мальчиков, как я уже говорил — археолог,
раскопал некий древний и полузабытый храм, посвященный отвратительной индийской
богине Кали. Богиня эта...
— Я в курсе, — повторно набивая трубку сказал
Холмс.
— Итак, богиня эта, — ничуть не смущаясь продолжил
Кубату, — очень отвратительна. А ее поклонники — еще хуже. К несчастью,
вблизи храма жил некий престарелый индийский маг, по общему мнению окрестных
жителей — бессмертный. Этот маг, решив, что археолог оскорбил святыню
индийского народа, пригрозил ему страшной карой. А именно: он заявил, что дети
археолога умрут. Я, как мог, успокаивал своих юных друзей. Но недавно они
исчезли. Имеются все основания предполагать, что маг выполнил свою угрозу и
похитил мальчиков. Однако, мы смеем надеяться, что дети еще живы. Поэтому я, а
также дальний родственник археолога Мак-Смоллет и преданный слуга археолога
Иванду отправились в путь. К вам, мистер Холмс! Лишь вы способны спасти детей,
вернуть счастье их родителям, успокоение мне, и солидное вознаграждение самому
себе.
— Насколько солидное? — заинтересовался я, зная
что друг мой ничуть не заботится о своем благосостоянии.
— Тысяча, — кратко ответил Кубату.
— Чего, — растерялся я. — Шиллингов?
— Гиней. Золотых гиней, — заискивающе улыбнувшись
ответил Кубату.
— Никогда не думал, что археология — столь прибыльное
занятие, — меланхолически заметил Холмс, посасывая трубку.
— Дело в том, — внезапно вступил в разговор
негр, — что я — большой вождь мальдивского племени пога-тири. Я обязан
археологу жизнью. И готов отдать все золото нашего племени для спасения его
наследников.
Изъяснялся негр на прекрасном, чистейшем английском языке, и
я проникся к нему и его трогательной верности хозяину невольным уважением.
— Как были похищены дети? — внезапно спросил
Холмс. — И почему вы думаете, что они еще живы? И где предполагаете их
искать?
— А на эти вопросы, — пожав плечами сказал
Кубату, — я отвечу лишь после того, как вы подтвердите, что беретесь за
розыски детей.
Наступила тягостное молчание. Прервал его Холмс.
— Приходите завтра, в это же время. Я должен все
обдумать.
Ни Кубату, ни Мак-Смоллет, ни отважный Иванду не проявили
признаков нетерпения или обиды. Откланявшись, они вышли из гостинной. Лишь на
столе осталась клетка с черной мышью, а на полу — вновь забытый Мак-Смоллетом
ботинок.
Мы с Холмсом продолжили разговор после чудесного ужина,
поданного миссис Хадсон. Баранья отбивная была просто великолепна, кларет
отличался изысканным букетом, а к турецкому чаю я уже начал привыкать.
Набив поплотнее трубки, мы с Холмсом уселись друг напротив
друга, и я поинтересовался:
— Холмс, что мы будем делать? Вы беретесь за это дело?
— Очевидно, — без убежденности в голосе ответил
Холмс.
— Вас что-то беспокоит?
— Да, есть одна мелочь, — отозвался знаменитый
детектив. — Девяносто процентов сказанного Кубату — ложь.
— Почему?
— Долго объяснять, Ватсон. Скажу лишь, что какие-то
исчезнувшие дети, видимо, и вправду существуют. Но вот причины, по которым
Кубату — будем пока называть его так — и его странные спутники ищут детей...
Здесь не все так просто. Тысяча гиней...
Холмс покачал головой. Потом, отпив немного чая,
оглушительно свистнул и лукаво посмотрел на меня. Не скрою — я догадался, что
произойдет.
— Звали, мистер Холмс? — печально поинтересовалась
Хадсон, перемещаясь из коридора в холл.
— Звал, — радостно подтвердил Холмс. — Миссис
Хадсон, дорогая, не позовете ли вы мою нерегулярную гвардию?
— Натопчут... — вздохнула Хадсон, покидая комнату.
— Холмс, вы не правы, — с укором заметил я. —
Нельзя посылать старую больную женщину за уличными мальчишками.
— Да? А плату за квартиру повышать правильно? —
неожиданно взорвался Холмс. — Половина моих доходов уходит на аренду
жилья!
— Вы давно могли бы выкупить дом или переехать, —
неуверенно предложил я.
— Переехать? А как же я буду жить без нашей дорогой
миссис Хадсон? Я так привык к ее ворчанию, к ее бифштексам, к ее плавной
поступи... Не просите, Ватсон...
Сбитый с толку, я лишь покачал головой. Да, мой гениальный
друг имел свои слабости и недостатки...
