– В тот вечер я была там.
– Ты была там? – Он остановился. – В «Солнечном гнездышке»?
– Да. Пришло в голову поменять работу. Решила посоветоваться
с папой и мамой.
– Хорошо, продолжай.
Она молчала. Он взял ее за руку, сильно встряхнул.
– Продолжай, Тина. Ты должна рассказать мне.
– Я еще никому об этом не говорила.
– Продолжай, – повторил Мики.
– Я приехала туда. Машину поставила не возле ворот. Знаешь,
есть неподалеку одно местечко, где легче развернуться?
Мики кивнул.
– Вылезла из машины и направилась к дому. Чувствовала себя
очень неуверенно. Ведь с мамой так трудно разговаривать! Она всегда имела свои
собственные соображения. Мне хотелось по возможности яснее изложить ей суть
дела. Вот я и пошла к дому, а потом вернулась к машине, потом поплелась
обратно. Чтобы хорошенько все обдумать.
– В каком часу это было? – спросил Мики.
– Не знаю, сейчас уже не помню. Время для меня не имеет
большого значения.
– Да, дорогая. В этом возрасте жизнь кажется бесконечной.
– Я стояла под деревьями, переминаясь с ноги на ногу…
– Как маленький котеночек, – ласково произнес Мики.
– …и тут услышала.
– Что именно?
– Как перешептывались двое.
– Да? – Мики напружинился. – Что же они говорили?
– Они говорили… один из них сказал: «От семи до семи
тридцати. Условимся. Запомни это и не оплошай. От семи до семи тридцати». В
ответ другой прошептал: «Положись на меня», потом первый голос произнес: «После
все будет чудесно».
Наступило молчание, которое нарушил Мики, спросив:
– Хорошо… почему же ты это утаивала?
– Потому что не знала. Не знала, кто там шептался.
– И все-таки! Там были мужчина и женщина?
– Не знаю. Когда люди шепчутся, голоса трудноразличимы.
Слышишь просто шепот. Все же я думаю, что это были мужчина и женщина, судя…
– Судя по разговору?
– Да. Но я не знаю, кто они.
– Решила, что это, быть может, папа с Гвендой?
– Не исключено. Смысл мог быть таким, что Гвенда уйдет и в
назначенное время вернется, или же это Гвенда договаривалась с отцом о том, что
он сойдет вниз в промежутке от семи до половины восьмого.
– Если это были отец с Гвендой, ты не пожелала вмешивать в
дело полицию. Так?
– Будь я полностью уверена, – оправдывалась Тина. – Но
уверенности не было. Мог быть и кто-то другой. Могла быть Хестер с кем-нибудь
еще. Даже Мэри и та могла быть, но только не Филип. Нет, разумеется, не Филип.
– Когда ты говоришь: «Хестер с кем-нибудь еще», то кого
именно ты подразумеваешь?
– Не знаю.
– Ты его не видела? Я про мужчину спрашиваю.
– Нет, не видела.
– Тина, я думаю, ты лжешь. Ты не знаешь этого человека, а?
– Я направилась назад к машине, а в это время кто-то перешел
на другую сторону улицы и быстро зашагал прочь. В темноте я увидела только
тень. А потом мне почудилось… почудилось, будто в конце улицы загудела машина.
– И ты подумала, что это я, – сказал Мики.
– Не знаю. Мог быть и т??. Такая же вроде фигура и рост.
Они подошли к Тининой малолитражке.
– Садись, Тина. Я поеду с тобой. Мы отправимся в «Солнечное
гнездышко».
– Но, Мики…
– Стоит ли убеждать тебя, что это был не я? Что я могу
сказать? Поехали в «Солнечное гнездышко».
– Что ты собираешься делать, Мики?
– С чего ты взяла, будто я собираюсь что-то делать? Разве
мне нельзя съездить туда просто так?
– Да. Конечно, можно. Я получила письмо от Филипа. – Тина
включила двигатель. Мики, мрачный и решительный, уселся рядом.
– Письмо от Филипа? Что ему надо?
– Просит меня приехать, хочет повидаться. Он знает, что
сегодня я не работаю.
– Значит, он хочет с тобой повидаться?
– Пишет, что ему надо задать мне один вопрос и он надеется,
что я на него отвечу. Обещает, что мне не придется ничего говорить: он сам все
скажет, а я должна лишь ответить «да» или «нет». Кроме того, обязуется
сохранить в тайне содержание нашего разговора.
– Значит, он что-то задумал, – пробормотал Мики. –
Интересно.
До «Солнечного гнездышка» дорога была недолгой. Когда они
остановились, Мики сказал:
– Ты ступай, Тина. А я пойду погуляю по саду, поразмышляю.
Ступай потолкуй с Филипом.
Тина спросила:
– Ты же не станешь… ты не…
– Совершать самоубийство? – засмеялся Мики. – Ступай, Тина,
ты ведь меня знаешь.
– Иногда мне кажется, что никто никого не знает.
Тина повернулась и медленно побрела в дом. Мики,
нахмурившись, поглядел ей вслед, а потом опустил голову и, засунув руки в
карманы, стал обходить дом. На него вдруг нахлынули воспоминания детства. Тут
росла старая магнолия. Много раз он залезал на нее, а оттуда через окно попадал
на лестничную площадку. И еще тут была грядка, его собственный «садик».
Предполагалось, что он будет его обрабатывать. Но Мики определенно не имел
склонности к садоводству и предпочитал разбирать на части механические игрушки.
«Вот непослушный чертенок!» – подумал он о себе, улыбаясь.
Ну что ж, годы идут, а люди остаются прежними.
В вестибюле Тина повстречала Мэри. При виде ее Мэри
удивилась.
– Тина! Из Редмина пожаловала?
– Да. Ты разве не знала, что я приеду?
– Забыла. Кажется, Филип что-то говорил об этом. На кухню
иду, – добавила она, повернувшись, – посмотреть, не принесли ли газету. Филип
любит почитать на ночь. Кирстен только что понесла ему кофе. Кофе он любит
больше, чем чай.
– Что ты нянчишься с ним, как с инвалидом? Он далеко не
калека.
Холодная злость сверкнула в глазах Мэри.
– Будешь иметь собственного мужа, – вспыхнула она, – тогда
узнаешь, как с ним нянчиться.
