Словом, Дмитрий Сергеевич был очень своеобразным человеком, а графиня Ирина Илларионовна «в беженстве» совершенно растерялась и была только рада, что сможет избавиться от забот о больном сыне и трат на его лечение. Неловко писать об этом, но это правда… Наша дочь очень любила Николая, а мы с Феликсом очень любили ее. Что было делать?! Мы не могли разрушить свадьбу, но положили отсрочку до того времени, как Николая признают здоровым. Мы сами отправили его в Швейцарию, в санаторий, и лишь годом позже устроили свадьбу, получив свидетельство врачей. Ну что же, наша внучка Ксения отличается крепким здоровьем, слава Богу!
О, смертный грех – мое тщеславие… Я безумно люблю свою семью, свою дочь и внучку, но если я сейчас стану описывать их первые шаги, первые слова, детские болезни и девичьи любови, их свадьбы, наши повседневные хлопоты над ними, это сведет меня с того пьедестала, на котором я – хотя бы в своих воспоминаниях – стояла всю жизнь. Если бы я готовила эту книгу для печати, а не писала бы только для себя, я бы сейчас с легким сердцем вычеркнула рассказ и о герцоге Эберкорне и его любви ко мне, и о встрече с Модильяни, и еще кое-какие совершенно обыденные эпизоды. Но что написано пером… пусть остается. Не знаю, успею ли что-нибудь еще рассказать. У меня острое ощущение, что я или не захочу закончить эти записки – просто станет скучно перебирать повседневные события и я брошу писать, – или мне что-нибудь помешает это сделать.
Ну, посмотрим.
. . . . . . . . . .
Возвращаюсь к рукописи спустя два месяца. Да, вот здесь на полях помечено 23 декабря минувшего года, накануне Рождества, – а нынче уже 25 февраля. Очень дурно себя чувствовала, да и настроение писать ушло совершенно. Немалую роль сыграла в этом одна газетная статья, на которую я случайно наткнулась. Приведу ее целиком.
«Всем известна история о том, как Клеопатра растворила в уксусе жемчужину и выпила этот напиток, чтобы поразить воображение Марка Антония. Многие ученые, исследующие древний Египет, до последнего времени считали это легендой, мифом. Однако американский ученый Джонс Пруденс решил доказать ее правдивость.
Он отправился в обычный супермаркет, где приобрел винный уксус, который используется в процессе приготовления современных блюд и использовался в древнем греко-римском мире. Цель была поставлена такая: выяснить, какой концентрации уксусной кислоты достаточно для того, чтобы растворить карбонат кальция – главный компонент жемчуга. Пятипроцентной уксусной эссенции оказалось достаточно, чтобы растворить пятикаратную жемчужину весом в один грамм в течение 24 часов. В результате опыта на поверхности уксусной жидкости осталось всего лишь небольшое количество прозрачного, желеобразного материала. Жемчужина растворилась практически без следа, в процессе реакции уксусной кислоты и карбоната кальция из украшения получился набор из ацетата кальция, воды и углекислого газа.
Заодно был развенчан и еще один миф: до этого момента считалось, что жемчужину может растворить только суперконцентрированный уксус. А Джонс доказал, что высокая концентрация уксусной кислоты только замедляет реакцию.
Другие опыты с жемчугом и уксусом показали, что если жемчужину предварительно разрушить и поместить в кипящий уксус, то реакция занимает меньше десяти минут. Есть мнение, что Клеопатра заранее «смягчила» жемчужину, затем раздавила ее и поместила в сосуд с уксусом. Поэтому-то на химическую реакцию потребовалось мало времени: кинула жемчужину в сосуд с уксусом, немного подождала и выпила.
Остается вопрос: как это вообще можно выпить? Джонс поясняет: карбонат кальция, который содержится в жемчужине, нейтрализует некоторые кислоты, так что в результате вышеописанного опыта напиток получается не настолько кислым, как уксус».
Моя дочь не могла понять, отчего я так смеялась, когда прочла эту статью, а потом приуныла. Как вовремя я ее нашла! Даже если бы я не устала от работы над этими «мемуарами», она показала бы мне, насколько все условно в нашем мире. Мы пытаемся своими воспоминаниями подтвердить правдивость каких-то событий, но потом появляется кто-то другой и переворачивает все с ног на голову, а его доказательства истинности происходящего оказываются столь же бесспорны, как и наши.
Мне приходилось читать исторические труды, которые пресерьезно ссылались на частные воспоминания. Да разве мыслимо это?! Каждое слово о прошлом враз истинно и ложно, и все дело лишь в том, во что захочет поверить читавший. Скажем, когда умер Феликс и его схоронили в могиле княгини Зинаиды Николаевны на Сент-Женевьев-де-Буа, сделали это по ее завещанию. Такова была ее воля – соединиться с нами после смерти. Однако до меня долетали слухи, будто похоронили мы Феликса в могиле матери от нашей материальной недостаточности.
Какая чушь! Можно представить, что, когда придет мой час, обо мне скажут то же самое.
Ах, как болит сегодня сердце… Больше не могу писать теперь. Наутро, может быть, вернусь…
* * *
Она не вернулась ни наутро, ни потом. Она никогда не вернулась…
Этой ночи Ирина Александровна, княгиня Романова-Юсупова, не пережила. Она скончалась через два с половиной года после смерти мужа. Как она и ожидала, после похорон ее в могиле свекрови разговоры ходили разные. Однако никто из тех, кто был увлечен этими пересудами, не обратил внимания на дату смерти Ирины Александровны. А это произошло 26 февраля 1970 года.
Двадцать шестого!
Sapienti sat
[17]
.
Послесловие автора
Я люблю читать мемуары. Причем именно женские. Женщины чувствуют тоньше и пишут живее, их воспоминания проникнуты не только реалиями эпохи, но и ароматом цветов и духов, вкусом и запахом еды, шуршаньем платьев и стуком каблучков, смехом детей и шепотом любимых мужчин… Но когда я прочла мемуары Феликса Юсупова, которые выходили в Париже в 1952–1954 годах (Yousso-upoff, Prince Felix: «Avant L’Exil», «L’Exil», «Изгнание», «Перед изгнанием», Plon, Paris), я была поражена именно той тонкостью, с какой описывает мельчайшие детали быта этот мужчина. Впрочем, иногда он любил изображать женщину, может быть, в этом дело, в этом причина его особенной восприимчивости и тонкости изображения жизни?
Феликс Юсупов был, конечно, человеком необычайным, и не только потому, что являлся убийцей демона России, Григория Распутина. Сама персона князя Феликса вызывала громадный интерес у людей, сама его фантастически обаятельная личность, его уникальная внешность… О нем было много написано, однако фигура его жены Ирины – племянницы императора Николая II, совершенно меркла рядом с ослепительным сиянием князя Феликса. Он относился к Ирине с нежностью и почтением, но ничего не имел против именно такого положения дел.
А она?
Она, племянница императора, вышла по страстной любви за человека с репутацией настолько скандальной, что просто руки врозь. Но этот человек был фантастически богат… На имя Ирины, как на приманку, ее муж поймал Распутина – но никто не знал, насколько глубоко сама Ирина Юсупова увязла в этой кровавой интриге. Она была воплощением светскости и высокородного высокомерия – однако стала самой титулованной манекенщицей Парижа…
