Книга Королева эпатажа, страница 3. Автор книги Елена Арсеньева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Королева эпатажа»

Cтраница 3

Разумеется, назавтра ровно в полдень господин фон Мель стоял у крыльца дома доктора Литвинова. На звонок открыл лакей, за его спиной маячила супруга хозяина в шляпке и перчатках, готовая уходить.

— Ах, я совсем забыла, что вы должны прийти! — воскликнула она, хватая ювелира под руку и проводя его в глубь коридора. — Не трудитесь, — махнула она швейцару, — я сама доложу доктору о господине фон Меле! Ну, не глупа ли я? — спросила она того доверительным шепотом. — Собралась уходить, забыв о вас! Но теперь я не уйду, не примерив драгоценности. Вы принесли их? Отлично! Прошу вас к моему супругу, он готов рассчитаться. А я пока полюбуюсь моими сокровищами в гостиной.

С этими словами она открыла какуюто дверь, и фон Мель увидел внушительного господина, стоявшего посреди кабинета.

— Достопочтенный доктор, — важно объявила шаловливая супруга, — к вам господин фон Мель!

Она втолкнула ювелира в кабинет и, выхватив из его рук портфельчик с драгоценностями, исчезла, закрыв за собой дверь.

— Прошу садиться, милейший, — любезно сказал доктор. — И не извольте беспокоиться: после беседы со мной все ваши проблемы исчезнут сами собой! Для начала скажите: как вы вообще себя чувствуете?

— Прекрасно, а вы? — осведомился вежливый фон Мель.

— Не сомневайтесь, что со мной все отлично, — заверил его врач. — Прошу вас присесть. Великолепная погода сегодня, не правда ли?

— Великолепная, поистине великолепная, — охотно согласился фон Мель, тем паче что это вполне соответствовало действительности. — Однако не соблаго…

— Моя кухарка, — перебил доктор, — весьма сведуща в различных простонародных предметах. Так вот она уверяет, что такая же чудесная погода продержится как минимум неделю. Не правда ли, это замечательно?

— Замечательно, совершенно замечательно, — вскричал фон Мель от всей души. — Однако, сударь, не пора ли…

— Какая, впрочем, жалость, что в Москве теперь дожди, — покачал головой доктор. — Первопрестольную заливает, истинно заливает! А впрочем, пора и москвичам несколько хлебнуть сырости, не все же нам, петербуржцам, в галошах разгуливать! Вы не согласны?

— Абсолютно согласен, — с ноткой сдерживаемого нетерпения закивал фон Мель. — Однако супруга ваша…

Знаменитый доктор вздохнул:

— Да, какая жалость, не правда ли? Достойнейшая была женщина! Прошло уже три месяца со времени нашей вечной разлуки, а я все еще скорблю, скорблю искренне!

И в знак доказательства своей искренней скорби он вынул из кармана носовой платок, пахнущий отчегото пачулями, и приложил к правому глазу.

Ювелир хотел чтото сказать, однако ощутил, что язык пристал у него к небу и не пожелал шевелиться. И при этом чтото стало делаться с его сердцем — оно странным образом затрепыхалось и запрыгало.

— И, главное, — задушевно продолжал доктор, перелагая платок к глазу левому, — эта святая женщина ни в коем случае не хотела обрекать меня на уныние и скорбь. На смертном одре, сжимая холодеющей рукой мою руку, она умоляла меня жениться, и как можно скорей, едва только минует приличный срок траура. И, вообразите, я нашел свое счастье! Спустя неделю наша свадьба.

— Душевно рад за вас! — вскликнул фон Мель, вновь обретая способность шевелить языком.

Теперь все понятно. Хорошенькая дама по имени Софья — пока только невеста доктора. Видимо, драгоценности — подарок к свадьбе. Наверное, она сочла, что назваться женой в магазине ювелира будет более солидно. Уфф! А он уж заволновался было!

— Вы делаете своей невесте поистине царский подарок, — сказал он. — И с вашей стороны было очень благоразумно доверить ей самой выбирать себе украшения. Поверьте, я еще не встречал в жизни мужчину, выбравшего бы вещь, которая совершенно понравилась бы его супруге или невесте. Ваша же прекрасная дама будет довольна вполне. Да она уже и сейчас довольна! О, щедрость — лучший путь к сердцу женщины! Тридцать тысяч рублей, конечно, значительная сумма, но что такое деньги в сравнении с любовью? И, кстати, сударь. Коли уже пошла речь о низменном… — фон Мель деликатно хихикнул. — О, так сказать, матерьяльном… Я несколько задержался, пора уходить, поэтому я просил бы вас рассчитаться со мной как можно скорее. Дела, понимаете ли…

И ювелир даже развел руками, изображая на лице величайшее сожаление: мол, готов беседовать со знаменитым доктором хоть до утра, испытывая от этого величайшую приятность, однако время бежит…

— Рассчитаться? — повторил доктор с непроницаемым выражением лица, сызнова убирая платок в карман. — Какую же сумму вы от меня желаете получить и за что?

— Тридцать тысяч рублей… за парижскую коллекцию… колье, кольца, брошь… — выговорил ювелир, отчегото вновь ощущая стеснение во всех членах.

— Итак, вы упорствуете в неразумном желании получить деньги? — проговорил доктор.

Фон Мель решил, что ослышался:

— Упорствую?! То есть как это прикажете понимать? Ежели вы не намерены платить, немедленно верните бриллианты!

— Не волнуйтесь, — сказал доктор. — Я сделаю то, что следует.

Он взял бронзовый колокольчик, стоявший на столе, и через минуту… Через минуту в его кабинет ворвались два дюжих санитара. Еще через минуту орущий, рвущийся, рыдающий фон Мель был спеленат в смирительную рубашку, челюсти его были разжаты железными пальцами, в рот запихнут кляп, а потом его вынесли по черной лестнице из дому, запихали в карету и отвезли в дом скорби — в ту самую клинику для несчастных маниаков, о которой ему говорила «мадам Софья Литвинова»…

Не описать никакими словами ночь, которую провел фон Мель! Эта ночь стоила ему нескольких лет жизни и почти лишила рассудка. На счастье, поутру его освободили от уз и поставили пред светлы очи доктора Литвинова. И тут выяснилось вот что: в тот роковой день к психиатру явилась хорошенькая женщина под вуалью, представилась госпожой фон Мель, супругой ювелира, и пожаловалась, что супруг ее внезапно сошел с ума. Отчегото предметом его помешательства стала «парижская коллекция» бриллиантов, деньги за которую он беспрестанно от всех требует, оценивая ее в тридцать тысяч рублей. Госпожа фон Мель умоляла доктора Литвинова принять супруга на лечение в свою клинику и даже оплатила это лечение, а также визит ювелира к доктору! Напоследок она предупредила, что, как только муж ее начинает требовать деньги за свои бриллианты, он немедленно делается буен и даже может быть опасен, поэтому его надо немедленно ввергать в узилище, желательно опутав по рукам и ногам…

И еще о ювелирах. Говорят, что спустя два года после описанных событий миниатюрная кареглазая дама с прелестной родинкой на щеке, одетая роскошно и в то же время элегантно, явилась в одну московскую ювелирную лавку и назвалась баронессой Софьей Буксгевден. Баронессу сопровождали благообразный седой господин — ее отец, а также строгая бонна с хорошеньким, пухленьким младенцем, громко агукая, вертевшимся у нее на руках. Дама принялась выбирать бриллианты и наконец надела их на себя изрядное количество — всего на сумму 22 тысячи 300 рублей.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация