Обернув кусок мяса фольгой, Катя положила его на противень, закрыла духовку и приступила к приготовлению салата.
Вид у сочных листьев и красных помидоров был настолько аппетитным, что Вронская, занимавшаяся взбиванием теста для какого-то суперпирога, не утерпела, выхватила лист салата.
– Это нервное, – пробормотала она с набитым ртом. – Я так перепугалась, когда полицейские нашли пленки. Думала, нас повяжут и ночь мы проведем, развлекая полицейских в участке. Я даже подумывала, не позвонить ли мне редактору нашей газеты, чтобы согласовать тему репортажа. «Вся правда об американской тюрьме» – вот это круто, да?
– Ничего это не круто. – Катя замахнулась ножом. – Ты кончай помидорки тырить! Тюрьма – это не круто. Вообще, со всеми этими непонятными событиями ты даже на экскурсию в Лос-Анджелес не съездила. Еще есть парк развлечений «Юниверсалс-студио», там кино снимают – тоже любопытно поглазеть. Пока ты не новую страну изучаешь, а играешь в детектива! Словно бы привезла с собой все то, что есть в твоих книгах.
Лика нахмурилась:
– Не наезжай на меня! Сама виновата – прикупила со своим Мишуткой какой-то стремный домик, а теперь все киваешь на влияние специфики моего творчества. Вот веришь – я к тебе отдыхать ехала. От работы, от стрессов, от детективной атмосферы... А тут – что ни день, полиция...
Андрей встрепенулся:
– Вот, правильно, давай рванем отсюда. У Кати погудим и уедем. В гостях хорошо, а дома лучше. Особенно если речь идет об этой долбаной Америке.
– Андрей, вот когда на родине средняя зарплата будет, как здесь, – тогда и станешь ерничать! А пока давай уважать чужой труд и чужие достижения! – выпалила Катя, ловко перекладывая нарезанные овощи с разделочной доски в красивую прозрачную миску. А потом, подумав, добавила: – А вообще, знаете, я все же рада, что послушала эти пленки, хотя бы частично. Конечно, так страшно было слышать, что Мэрилин планируют убить.
– Ее и убили, – отозвалась Вронская и шлепнула по руке Андрея. Тот ловко выгребал из мисочки изюм, который Лика приготовила для пирога. Или, может, ей не понравилось, что минутой раньше Андрей ущипнул ее за попу? – Ты слышала, как послушно уточняла психиатр все детали у агента Национального Центра Расследований? Да сделала она все, что от нее требовали! Сто пудов! Этот план осуществился!
– Да, к сожалению. Но такие вещи помогают понять ценность и хрупкость собственной жизни. Как бы ни сложились мои отношения с Майклом, я все равно буду счастлива и буду радоваться всему, что меня окружает.
– А что, твой крендель тебя расстроил? Почему я ничего не знаю? Завели тут манеру за спиной брата всякие свои девичьи сплетни сплетничать. А я сижу, ни сном ни духом. Может, надо уже Майклу морду набить? За мной не заржавеет! – пообещал Андрей, поворачивая голову к двери. – Девчонки, кажется, к нам гости! Я слышу опять звонок.
Реактивная подруга снова успела первой добежать к экрану, на который передавалась изображение от установленной у калитки камеры.
Катя заглянула через Ликино плечо и вздрогнула.
То, что у калитки стоит Майкл, понятно – вернулся с работы; ключи, как обычно, не взял. «Я никогда не буду брать ключи. Потому что теперь меня ждет дома любимая красивая жена», – говорил он, и глаза его сияли. Кажется, все это было давным-давно. В прошлой жизни. Все-таки боль и страдания – широкая пропасть, через которую не сразу и разглядишь былое счастье...
Присутствие Майкла понятно.
Но почему рядом с ним опять стоит полицейский?
– Блин, сейчас точно повяжут, – заныла Лика, нажимая на кнопку, открывающую замок. – Наверное, ребятки приехали в свое управление, посовещались и решили – вина наша безмерна, пора готовить камеры...
На Майкле, как говорится, лица нет.
Еще когда он стоял у калитки, перекидываясь какими-то словами с полицейским, было заметно – он нервничает, удивлен.
Теперь же, войдя в холл, муж уже просто стал весь черный; нервно ходят желваки на потемневшем лице...
«Неужели нас все-таки посадят в тюрьму? Майкл об этом знает, испугался. Он все еще любит меня? Или боится за свою шкуру, и...»
Мысли Кати прерывает вопрос мужа:
– Кейт, полицейский говорит, что ты наняла для слежки за мной частного детектива. Этого парня недавно сбила машина. Ты стала его последней клиенткой, и полицейскому надо задать тебе несколько вопросов. Катя, у меня в голове не укладывается – ты потребовала, чтобы за мной следили! Ты больше не доверяешь мне? Вместо того, чтобы поговорить прямо, ты что-то затеваешь за моей спиной. Как это на тебя не похоже! Ты объяснишь мне, что все это значит?!
* * *
– Это значит, что ты мне изменяешь, Майкл. Несколько раз я слышала, как ты любезничал по телефону с какой-то девушкой. У тебя хороший динамик. То, о чем ты говоришь, слышно не только тебе, но и окружающим. Я совершенно точно различала, как отзывается женский голос. Ты называл ту девушку, с которой общался, то «моя сладенькая», то «конфетка». В этой ситуации я посчитала, что задавать тебе прямые вопросы бессмысленно. Если ты прячешься для того, чтобы поболтать со своей подружкой в ванной, то вряд ли будешь честен со мной. Начнешь врать, выдумывать какие-то объяснения... Зачем? Я не хочу лезть во все это болото! И я хочу совершенно точно знать, что происходит. Поэтому я сделала вид, что готовлюсь к вечеринке, примеряю платье, составляю меню. А в промежутках между этими занятиями я сходила к частному детективу. И знаешь что, Майкл, мне совершенно не стыдно. В конце концов, это и моя жизнь тоже. Очень хочется расслабиться, не работать, заниматься только домом. И мне казалось, что ты изо всех сил стараешься мне такую возможность предоставить. А потом начались эти странные телефонные звонки... Не сразу, но Лика мне призналась – она видела, как ты прогуливаешься с какой-то брюнеткой по берегу океана. В общем, я обратилась в первое же детективное агентство, телефон которого был указан в справочнике. Это значит только одно, Майкл. Я никому не позволю себя обманывать. Даже тебе. Особенно тебе...
К окончанию этого монолога жены Майкл Фриман испытал полную гамму эмоций: ужас, удивление, жалость. Теперь же ему хотелось расхохотаться, обнять Катю, покрыть поцелуями обиженное родное личико.
Потом, все-таки вспомнив о словах полицейского (парень сказал, тот частный детектив угодил под машину), Майкл помрачнел.
Он достал из кармана джинсов сотовый телефон, защелкал по кнопкам, повернул экран к жене. И попросил:
– Посмотри, пожалуйста. Вот она, моя конфетка и самая сладкая девушка в мире. Здесь не очень хорошее освещение. Но, думаю, лицо и фигуру узнать можно...
Суровая морщинка на лбу Кати через секунду исчезла.
– Мишутка... Это невероятно, – только и могла пробормотать она. – Этого не может быть...
Это действительно было невероятно.
Не зря заказы самого лучшего кондитера во всем Лос-Анджелесе, Джулии, расписаны на полгода вперед.
