— А дальше что?
— Да ничего, сэр. Нам было велено — опять же в письме —
приготовить комнаты для гостей, а вчера я получил еще одно письмо от мистера
Онима. В нем сообщалось, что они с миссис Оним задерживаются, и мы должны
принять гостей как можно лучше. Еще там были распоряжения насчет обеда, а после
обеда, когда я буду обносить гостей кофе, мне приказали поставить пластинку.
— Но хоть это письмо вы сохранили? — раздраженно спросил
судья.
— Да, сэр, оно у меня с собой.
Он вынул письмо из кармана и протянул судье.
— Хм, — сказал судья, — отправлено из «Ритца» и напечатано
на машинке.
— Разрешите взглянуть? — кинулся к судье Блор.
Выдернул письмо из рук судьи и пробежал его.
— Пишущая машинка «Коронейшн», — пробурчал он. — Новехонькая
— никаких дефектов. Бумага обыкновенная, на такой пишут все. Письмо нам ничего
не дает. Вряд ли на нем есть отпечатки пальцев.
Уоргрейв испытующе посмотрел на Блора.
Антони Марстон — он стоял рядом с Блором — разглядывал
письмо через его плечо:
— Ну и имечко у нашего хозяина. Алек Норман Оним. Язык
сломаешь.
Судья чуть не подскочил.
— Весьма вам признателен, мистер Марстон, — сказал он. — Вы
обратили мое внимание на любопытную и наталкивающую на размышления деталь, —
обвел глазами собравшихся и, вытянув шею, как разъяренная черепаха, сказал: — Я
думаю, настало время поделиться друг с другом своими сведениями. Каждому из нас
следует рассказать все, что он знает о хозяине дома, — сделал паузу и
продолжал: — Все мы приехали на остров по его приглашению. Я думаю, для всех
нас было бы небесполезно, если бы каждый объяснил, как он очутился здесь.
Наступило молчание, но его чуть не сразу же нарушила Эмили
Брент.
— Все это очень подозрительно, — сказала она. — Я получила
письмо, подписанное очень неразборчиво. Я решила, что его послала одна женщина,
с которой познакомилась на курорте летом года два-три тому назад. Мне кажется,
ее звали либо миссис Оден, либо Оньон. Я знаю миссис Оньон, знаю также и мисс
Оден. Но со всей уверенностью могу утверждать, что у меня нет ни знакомых, ни
друзей по фамилии Оним.
— У вас сохранилось это письмо, мисс Брент? — спросил судья.
— Да, я сейчас принесу его.
Мисс Брент ушла и через минуту вернулась с письмом.
— Кое-что начинает проясняться, — сказал судья, прочтя
письмо. — Мисс Клейторн?
Вера объяснила, как она получила место секретаря.
— Марстон? — сказал судья.
— Получил телеграмму от приятеля, — сказал Антони, — Рыжика
Беркли. Очень удивился — думал, он в Норвегии. Он просил приехать побыстрее
сюда.
Уоргрейв кивнул.
— Доктор Армстронг? — сказал он.
— Меня пригласили в профессиональном качестве.
— Понятно. Вы не знали эту семью прежде?
— Нет. В полученном мною письме ссылались на одного моего
коллегу.
— Для пущей достоверности, конечно, — сказал судья. — Ваш
коллега, я полагаю, в это время находился где-то вне пределов досягаемости?
— Да.
Ломбард — он все это время не сводил глаз с Блора — вдруг
сказал: — Послушайте, а мне только что пришло в голову… Судья поднял руку:
— Минуточку…
— Но мне…
— Нам следует придерживаться определенного порядка, мистер
Ломбард. Сейчас мы расследуем причины, которые привели нас на этот остров.
Генерал Макартур?
Генерал пробормотал, пощипывая усики:
— Получил письмо… от этого типа Онима… он упоминал старых
армейских друзей, которых я здесь повидаю. Писал: «Надеюсь, Вы не посетуете на
то, что я счел возможным без всяких церемоний обратиться к Вам». Письма я не
сохранил.
— Мистер Ломбард? — сказал Уоргрейв.
Ломбард лихорадочно думал, выложить все начистоту или нет.
— То же самое, — сказал, наконец, он, — и получил
приглашение, где упоминались общие знакомые, попался на удочку. Письмо я
порвал.
Судья Уоргрейв перевел взгляд на мистера Блора. Судья
поглаживал пальцем верхнюю губу, в голосе его сквозила подозрительная
вежливость.
— Только что мы пережили весьма неприятные минуты. Некий
бестелесный голос, обратившись к нам поименно, предъявил всем определенные
обвинения. Ими мы займемся в свое время. Теперь же я хочу выяснить одно
обстоятельство: среди перечисленных имен упоминалось имя некоего Уильяма Генри
Блора. Насколько нам известно, среди нас нет человека по имени Блор. Имя Дейвис
упомянуто не было. Что вы на это скажете, мистер Дейвис?
— Дальше играть в прятки нет смысла, — помрачнел Блор. — Вы
правы, моя фамилия вовсе не Дейвис.
— Значит, вы и есть Уильям Генри Блор?
— Так точно.
— Я могу еще кое-что добавить к этому, — вмешался Ломбард. —
То, что вы здесь под чужой фамилией, мистер Блор, это еще полбеды, вы еще и
враль, каких мало. Вы утверждаете, что жили в Южной Африке, и в частности в
Натале. Я знаю Южную Африку и знаю Наталь, и готов присягнуть, что вы в жизни
своей там не были.
Восемь пар глаз уставились на Блора. Подозрительно, сердито.
Антони Марстон, сжав кулаки, двинулся было к нему.
— Это твои шуточки, подлюга? Отвечай!
Блор откинул голову, упрямо выдвинул тяжелую челюсть.
— Вы ошиблись адресом, господа, — сказал он, — у меня есть с
собой удостоверение личности — вот оно. Я — бывший чиновник отдела по
расследованию уголовных дел Скотланд-Ярда. Теперь я руковожу сыскным агентством
в Плимуте. Сюда меня пригласили по делу.
— Кто вас пригласил? — спросил Уоргрейв.
— Оним. Вложил в письмо чек — и немалый — на расходы,
указал, что я должен делать. Мне было велено втереться в компанию, выдав себя
за гостя. Я должен был следить за вами — ваши имена мне сообщили заранее. — Вам
объяснили почему?
— Из-за драгоценностей миссис Оним, — удрученно сказал Блор,
— миссис Оним! Чтоб такой стреляный воробей, как я, попался на мякине. Да
никакой миссис Оним и в помине нет.
Судья снова погладил верхнюю губу, на этот раз задумчиво.
— Ваши заключения представляются мне вполне обоснованными, —
сказал он, — Алек Норман Оним! Под письмом мисс Брент вместо фамилии стоит
закорючка, но имена написаны вполне ясно — Анна Нэнси — значит, оба раза
фигурируют одинаковые инициалы: Алек Норман Оним — Анна Нэнси Оним, то есть
каждый раз — А. Н. Оним. И если слегка напрячь воображение, мы получим —
аноним!
