Меньше всего ему хотелось снова потерять Нинью. Однако сейчас, глядя на Саншайн, он понял: хоть в этой женщине и живет душа его жены, она — совсем другая.
В чем-то — намного сложнее и утомительнее. Нинья никогда на него не сердилась, — даже когда он этого вполне заслуживал. Она была тихой и застенчивой. Совсем не такой, как решительная, требовательная, безоглядно откровенная Саншайн.
Если бы он отказался что-то рассказывать Нинье, она бы просто перевела разговор на другую тему. Она никогда бы не смогла свалить с ног даймона или вырвать свою вещь из пасти аллигатора.
Но — вот что самое поразительное — в Саншайн его больше всего привлекал именно этот огонь. Эта готовность смело противостоять миру — и ему самому.
— Как? — ядовито проговорила она. — Ты еще здесь? Не понял намека?
Он невольно улыбнулся.
— Саншайн, я не хочу уходить. Почему бы тебе просто не принять меня таким, какой я есть?
— А какой ты есть, Тейлон? — вздохнула она. — То немногое, что я о тебе знаю, меня устраивает — но это ужсовсем немногое. Ты живешь в болоте. Приручаешь крокодилов. У тебя много денег и нет фамилии. И еще есть помощник по имени Ник. Вот и все, что мне известно о Тейлоне. Согласись, маловато.
Она смело встретила его взгляд.
— Я отказываюсь иметь дело с человеком, который мне не доверяет настолько, что боится озвучить даже свои анкетные данные. Хочешь уйти — дверь вон там. А если хочешь остаться — придется тебе быть пооткровеннее и рассказать что-нибудь содержательное.
— Например?
— Как зовут твоего лучшего друга?
— Вульф Трюггвасон.
Саншайн изумленно взглянула на него.
— С ума сойти, ты ответил на вопрос! Как только мир не перевернулся?
— Не смешно. Так что же, я остаюсь?
Саншайн немного подумала, надув губы.
— Ладно, — но только потому, что не можешь выйти на улицу при свете дня.
Твердо решив держать дистанцию, пока он не расскажет хоть что-нибудь о себе, Саншайн отправилась в спальню, взяла оттуда подушку и одеяло, отнесла их в гостиную и протянула Тейлону.
На розовое одеяло и подушку он уставился как баран на новые ворота.
— Это еще что?!
— Пока не выложишь все начистоту, будешь спать на диване.
— Ты что, шутишь?
— Вот уж нет! Ни капельки. Хочешь попасть ко мне в постель — впусти меня в свою жизнь.
Ошеломленный, Тейлон молча наблюдал, как она задергивает шторы.
— Я же ответил тебе про Вульфа! — выдавил он наконец.
Саншайн со скучающим видом повернулась к нему.
— Ага, назвал имя. Чрезвычайно ценная и содержательная информация. А моих лучших подруг зовут Трина Деверо и Селена Лоуренс. Ну и как, много ты обо мне узнал? Ни-че-го! Разве только то, что мне есть кому пожаловаться на сволочей мужиков, и, уверяю тебя, если бы не глухая ночь, я бы уже названивала им обеим!
Тейлон издал глухой рык, но это ее совершенно не смутило.
— Ну хорошо, расскажи мне об этом Вульфе, — проговорила она, делая шаг ему навстречу. — Чем он занимается? Где живет? Женат ли? Сколько лет вы друг друга знаете?
— Живет в Миннесоте. Не женат.
Саншайн просияла.
— Вот видишь, можешь же, когда захочешь! А как вы с ним познакомились?
Сто два года назад на Карнавале, куда Вульфа прислали для усиления. Но об этом Саншайн знать не должна.
Тейлон шумно вздохнул:
— Да мы уже сто лет друг друга знаем!
— Ох-ох-ох, — вздохнула Саншайн. — Такие обтекаемые ответы, возможно, помогут тебе пройти в конгресс, — но не в мою постель!
— Саншайн, ты ведешь себя просто глупо!
Как несправедливо! Он изо всех сил пытается ее защитить, а она изводит его дурацкими вопросами, на которые он не имеет права ответить. И гонит из своей постели — только потому, что он не хочет, чтобы она страдала!
Как она смеет так с ним поступать?
Разозленный ее упрямством, он рявкнул:
— Хочешь знать, кто я? Я — твой муж!
Саншайн фыркнула и окинула его оценивающим взглядом:
— Не в этой жизни, дружок. — Она подняла левую руку и повертела ею у него перед глазами. — Что-то я не вижу обручального кольца — и не припоминаю, чтобы в последние дни ты ворвался в город на вороном коне, подхватил меня на руки и попросил стать твоей женой.
От этих слов Тейлон похолодел:
— Так ты это... помнишь?
Она кивнула; гнев ее отчасти утих.
— Помню. И очень хочу понять почему.
Он швырнул подушку и одеяло на диван:
— Говорю же тебе, я не имею права ничего объяснять!
— Раз так — спокойной ночи, милый. Приятных снов.
Она чмокнула его в лоб и удалилась.
Тихо закипая, Тейлон наблюдал, как она картинно задергивает полупрозрачные шторы, отделяющие гостиную от спальни. Умеет же эта женщина разжечь в нем пожар эмоций! Вот только на этот раз — вовсе не приятных.
Сейчас он был в ярости.
Особенно — когда, включив ночник у кровати, она ненавязчиво продемонстрировала ему все изгибы своего роскошного тела.
Сердце его заколотилось. Он не мог оторвать глаз от соблазнительной сцены: вот она неторопливо скидывает одежду и, нагая, ложится в постель.
Он ясно представлял себе, как она лежит там, как смятая розовая простыня ласкает ее горячие влажные бедра. Она лежала на боку: невидимые ему груди сплющены, обнаженная спина открыта его жадному взору, распущенные волосы разметались по плечам — как будто ждет, чтобы он подошел и лег рядом.
Он прижмет ее к себе, проведет рукой по теплому бедру, поднимет ее ногу и откроет чудесный вход, чтобы скользнуть в нее сзади....
О да! Он почти чувствовал, как прижимаются к его чреслам ее округлые ягодицы, как вздрагивают они в такт его движениям. Не изменяя ритма, он протянет руку и начнет ласкать ее святая святых — нежно, бережно, с любовью...
Запах пачулей окутает их обоих, и она, изогнувшись и застонав от наслаждения, забьется в его объятиях...
Все гормоны в его теле проснулись, чресла затвердели, властно требуя наслаждения.
Вот Нинья никогда бы так с ним не поступила! Никогда не отказала бы ему в сексе. Ни разу в жизни. Стоило ему улыбнуться или позвать ее — и жена радостно бросалась к нему в объятия.
Как же ему сейчас не хватает Ниньи!
— Саншайн!
— Нет, Тейлон, — сурово ответила она, выключая свет. — Мой ответ — нет.
