— Как я тебя понимаю! — улыбнулась Саншайн. — Сама порой проклинаю производителей одежды: они, похоже, считают, что красивые наряды нужны только тем, кто на грани истощения, а все остальные могут и в дерюжных мешках походить!
Бриди ответила ей улыбкой.
— Кстати, об одежде: мне пора возвращаться в магазин. Береги себя.
— И ты тоже.
И Бриди отошла от столика.
— Кто она такая? — Вейн, вскочив на ноги, пожирал уходящую женщину жадным взглядом.
Как этому человеку, точнее волку, удается так бесшумно передвигаться?
— Ее зовут Бриди Мактирни. Хозяйка модного бутика в Ибервилле.
— Хм... очень аппетитная!
Саншайн посмотрела на него с удивлением. Большинство ее знакомых мужчин Бриди, мягко говоря, не воодушевляла: их смущал и ее рост, и особенно рубенсовские формы.Но Вейн смотрел на нее так, словно увидел супермодель во плоти.
Что, если...
Тряхнув головой, он снова сел на тротуар.
— Хочешь, я вас познакомлю? — предложила Саншайн.
Он бросил на нее короткий взгляд — и снова она уловила в его зеленых глазах скрытую тоску.
— Волки не общаются с людьми. Узнав, кто мы такие, вы обычно пугаетесь до смерти. И потом, ваши самки слишком хрупки. Я не хочу во время спаривания постоянно помнить о том, как бы не убить и не покалечить партнершу.
— Ой... меня кое-кто упрекает, что я говорю все, что приходит в голову, но, по-моему, ты меня в этом превзошел!
— Говорю же тебе: мы не люди. Ваши правила и запреты — не для нас.
Она понимала: это правда. И все же жаль... Бриди очень нужен мужчина, который принимал бы ее такой, какая она есть, — не изнурял диетами и не гонял в фитнес-клубы.
— А что у тебя с этим кельтом? — помолчав, спросил вдруг Вейн. — Вы просто спариваетесь — или дело серьезнее?
— Зачем тебе это знать?
— Затем, что я тебе уже изложил всю свою биографию. И жду ответной любезности.
Саншайн присела рядом с ним на тротуар.
— Понимаешь... даже не знаю, как ответить. Когда я рядом с Тейлоном, мне кажется, что он — часть меня. Что мы неотделимы друг от друга. И удивительно, как до сих пор я могла не замечать, что без него моя жизнь пуста.
— А он? Он чувствует то же самое?
— Кто знает? — задумчиво вздохнула Саншайн. — О его чувствах порой трудно сказать что-то определенное. Честно говоря, я не уверена, что он любит именно меня.
— Хм. Чувства — не его конек. И все же ты много для него значишь — иначе он не отпустил бы тебя.
— Почему ты так думаешь?
— Ослушаться приказа Ашерона — дело серьезное. Этот человек обладает властью над жизнью и смертью Охотников. Это — во-первых. А во-вторых, ради твоей безопасности он готов заключить со мной сделку, — что тоже не слишком разумно.
— Почему? Ты ведь не собираешься ему вредить?
— Сейчас — нет. Но, учитывая, в каких условиях живет мой народ, какие опасности постоянно нас преследуют, обещать помощь убийце-катагари — глупость, если не безумие.
— Убийце... как?
— Катагари. Так называет себя мой народ.
— Понятно, — нахмурилась Саншайн. — И что означает «убийца-катагари»?
— Тот, кто убивает без пощады и без сожалений.
По ее спине пробежал холодок. Но ей трудно было до конца поверить словам Вейна. Да, в нем чувствуется нечто дикое и опасное, и все же Саншайн не верилось, что этот человек, так беззаботно сидящий рядом с ней, способен на хладнокровное убийство. Что бы он о себе ни говорил, ей казалось, что он не вполне лишен совести.
— И ты на это способен?
— Детка, я собственную мать загрызу без колебаний, если понадобится.
Ей вспомнились слова бабушки.
— А как насчет брата или сестры?
Он отвел взгляд и промолчал.
Саншайн осторожно коснулась его плеча.
— Вейн Катталакис, ты не такой уж бездушный тип, каким притворяешься! Мне кажется, человеческого в тебе больше, чем ты думаешь.
Вместе с Вейном она прождала до заката, тревожно вглядываясь в толпу. Но Камерон так и не появился, и среди прохожих она не видела никого, кого могла бы назвать подозрительным или угрожающим.
Никого, кроме ее стража.
Тейлон встал и оделся задолго до заката. Он нетерпеливо мерил шагами свою хижину, сгорая от желания отправиться в город и разыскать Саншайн.
Наконец, не выдержав, набрал номер Вейна.
— Цела и невредима, — не тратя время на приветствия, сообщил ему Вейн. — Саншайн, возьми трубку и успокой своего кельта — скажи, что я тебя не слопал!
Тейлон потер лоб. Ну и юмор у этого парня!
— Тейлон!
— Милая! — При звуках ее нежного голоса с тягучим южным выговором Тейлон испытал огромное облегчение. — С тобой все в порядке?
— Все нормально. Не произошло ровным счетом ничего. На редкость скучный день. Я бы умерла от тоски, если бы не Вейн. Интересный собеседник, и хочется написать с него Куджо
[33]
.
Тейлон улыбнулся. На сердце у него сразу полегчало.
— Еще бы! Что ж, береги себя, а я скоро буду.
— Ладно, увидимся.
Перед тем как передать трубку Вейну, она чмокнула в трубку — и сердце его сжалось. Боги, как же он любит эту женщину!
— Эй, Телли, я тоже тебя люблю! Так бы и съел!
— Хвостатым слова не давали! Ты еще мою ширинку понюхай!
Вейн фыркнул:
— Ну погоди, за это ты мне заплатишь!
— Ладно, ладно, с меня коробка собачьего корма.
— Ну нет, болотная крыса, — добродушно рассмеялся Вейн, — меньше чем сочным бифштексом не отделаешься!
— Ладно, бифштекс за мной. Кстати, как ты? Не тяжело так долго оставаться человеком?
— Нормально. Только приходится следить за тем, чтобы шмотки с себя не срывать и на четвереньки не падать.
— Ты уж, пожалуйста, воздержись — не хочу, чтобы Саншайн ослепла при виде твоей наготы.
— Если уж она не ослепла от созерцания твоей волосатой задницы — поверь, моя нагота ей ничем не грозит!
— Волосатой? Прости, ты меня со своим братом не перепутал?
Вейн снова расхохотался.
— А теперь серьезно. Солнце садится через четверть часа, — и я немедленно выезжаю.
— Хорошо. До встречи.
Тейлон попрощался — и ждал у порога, пока знакомое покалывание во всем теле не подсказало ему, что солнце скрылось за горизонтом и можно отправляться в путь.
