— Тейлон, зачем ты продал душу?
Тейлон отвел взгляд. Перед глазами его снова, как живой, встал тот ужасный день.
Холодный, ветреный день, когда весь его клан собрался у священного алтаря, чтобы принести жертву богам в искупление греха давно умершей королевы. Тейлон, обнаженный, лежал на жертвенном камне. Руки его были связаны над головой, на груди начертаны кровью символы жертвоприношения.
Друид в черной мантии склонился над ним, и Тейлона поразила его злобная усмешка.
— Возьмите Сиару!
Слова двоюродного брата оглушили Тейлона. Не сразу он понял, что происходит. В ужасе Тейлон наблюдал, как двое крепких воинов хватают его сестру за руки и тащат к жрецу.
— Спейрр! Помоги мне, brathair! Спаси меня! Пожалуйста!
Он бился в своих путах, словно дикий зверь. Он сорвал голос, требуя, прося, умоляя отпустить его сестру. Все было тщетно.
Она звала его, и ее отчаянные крики разрывали ему сердце.
— По воле богов оба вы умрете за прегрешение вашей матери!
С этими словами его двоюродный брат вонзил кинжал в сердце Сиары.
Она неотрывно смотрела на Тейлона. В ее огромных, блестящих от слез глазах он видел боль, ужас...
И, страшнее всего, — разочарование.
Она верила в него. Всю жизнь верила, что брат не оставит ее в беде. Что бы ни случилось — он придет на помощь.
Воины отпустили ее, и Сиара рухнула наземь. Она была еще жива; она пыталась подняться.
— Спейрр! — простонала она дрожащим голосом, протягивая к нему окровавленную руку. И затем совсем по-детски: —Я не хочу умирать...
Так умерла Сиара.
Задыхаясь от ярости, он испустил свой боевой клич, а затем проклял их всех. Он призывал Морриган, богиню, которой посвятил свой меч, обрушить на них свой гнев. Но она его не слышала.
Лишь Артемида, богиня чуждого народа, откликнулась на его зов и дала ему возможность отомстить.
Последнее, что видел он по эту сторону смерти, было торжество на лице друида, занесшего над ним нож.
Тейлон несколько раз глубоко вздохнул, стремясь успокоить воспоминания. Все это — в далеком прошлом. Сейчас ему надо думать о Саншайн.
— Чтобы отомстить за смерть сестры, — ответил он спокойно, хотя внутри у него все бурлило. — За какой-то год я потерял почти всех, кого любил, — дядю и тетю, тебя и нашего сына. После твоей смерти меня охватило отчаяние. Каждая минута жизни была для меня мучением, и я продолжал жить лишь потому, что помнил: я нужен своему клану и Сиаре.
Когда друиды пришли ко мне и сказали, что по воле богов я должен принести в жертву свою жизнь, я принял это известие с облегчением. И, не раздумывая, позволил им зарезать меня на жертвенном алтаре.
Тейлон стиснул зубы, вновь вспоминая сестру в тот страшный день.
— Сиара плакала, но старалась держаться мужественно. Все шло, как было задумано, — но вдруг Меррдид, мой двоюродный брат, повернулся к ней и приказал воинам схватить ее. Он объявил: чтобы умилостивить богов, умереть должны мы оба.
— Это была правда?
— Нет. Правда заключалась в том, что он хотел стать королем, а мы с Сиарой были законными наследниками. Он хотел убрать со своего пути нас обоих. За свою собственную смерть я мстить бы не стал — я тяготился жизнью и хотел умереть. Но Сиара... Нет, этого я выдержать не мог.
Саншайн накрыла его руку своей.
— Милый мой, мне так жаль!
Он сжал ее руку — и поспешно смахнул с глаз слезы, вспомнив, что через какой-то час лишится и этого утешения.
— Что ж, они, в конце концов, тоже об этом пожалели.
— Что ты сделал?
Тейлон ответил не сразу. Воспоминания о той ночи обдали его яростью и ужасом: слишком хорошо он помнил, что мчался по деревне, словно обезумевший монстр, не щадя на своем пути никого и ничего.
Он думал только о своем предателе-брате.
О том, что этот ублюдок должен заплатить за все.
— Я шел по деревне, убивая всех, кто пытался встать между мной и убийцами Сиары. Женщины и дети в страхе разбегались. Живых мужчин в деревне не осталось. Наконец, я нашел Меррдида и отомстил ему, а потом спалил всю деревню дотла.
— И с тех пор ты служишь Артемиде?
Он кивнул.
— Ты ее видел?
— Лишь один раз, когда заключал с ней договор о своей душе. Она явилась ко мне в преддверии иного мира, там, где определяется судьба умерших.
— И с тех пор ты с ней не встречался?
Он покачал головой.
— Для богов мы нечисты. Само наше существование оскорбляет их. Нам не позволено с ними общаться.
— А как же Эрот?
Тейлон глубоко вздохнул, вспомнив бесшабашного бога любви.
— Эрот не такой, как другие. Не знаю почему, но ему нравится наша компания.
Заканчивая ужин, Саншайн раздумывала над его рассказом. Бедный Тейлон! Через какие муки ему пришлось пройти!
Пожалуй, ее все еще беспокоило то, что Тейлон, возможно, не отличает ее от Ниньи. Пусть душа у них одна, но в общем и целом они ведь совсем разные люди!
Но в конце концов это не так уж и важно. Пока он связан обязательствами с Артемидой и проклят Камулом, думать об этом бессмысленно. У них не может быть будущего.
Однако Психея объяснила ей, как вызвать Артемиду.
И теперь Саншайн собиралась поговорить с богиней по душам. Выяснить, не может ли Тейлон все-таки обрести свободу, и что для этого требуется. Если получится это, тогда, быть может, и с Камулом они как-нибудь справятся?
Расплатившись за ужин, они вышли из ресторана и направились в клуб ее отца.
Саншайн не понимала, почему на этот раз Тейлон повез ее домой, но спрашивать не хотелось: она просто радовалась, что они еще какое-то время побудут вместе.
Оказавшись в клубе, Тейлон повел ее танцевать.
Никогда прежде Саншайн не подозревала, что танец в исполнении мужчины может быть шедевром красоты! До сих пор она считала, что мужчины на танцполе выглядят неуклюже и довольно-таки забавно.
Другие — быть может, но только не Тейлон. В медленном танце он был совершенством — как и во всем остальном.
Когда песня умолкла, Тейлон настоял, чтобы Саншайн представила его отцу и брату. Они вместе с Уэйном сидели за угловым столиком, занятые счетами.
— Всем привет! — поздоровалась с ними Саншайн.
Мужчины подняли головы. Улыбки сошли с их лиц, как только они увидели Тейлона.
— Саншайн, у тебя все нормально? — спросил отец.
— Все прекрасно. Хочу, чтобы вы познакомились с Тейлоном. Тейлон, это мой отец, Дэниел Раннинвулф.
