– Юсупчика переманила? – восторженно воззрилась на меня Жанна. – Даешь! Что ни говори, а парень он с интеллектом. Пригодится!
– Ну, не знаю, как у него с интеллектом, по мне, так ничего особенного, – помрачнел Филипп. – Но раз для дела надо… Куда деваться… Хотя я был бы с ним поаккуратнее. Мало ли, еще ухлестывать за кем-нибудь из вас начнет. Он такой…
Жанка от души захохотала. А я попыталась состроить невозмутимый вид. Поскольку каждый был увлечен своими мыслями, меня не разоблачили. А рисковала я сильно. Приходилось признать, что к Тимуру я испытывала что-то странное, не поддающееся ни моему контролю, ни полному осознанию. Произнести даже мысленно слово «влюбилась» я не смела. Юсупов не хотел замечать во мне особу противоположного пола, не говоря уже о его влюбленности в Ритку. И в этом плане мне с ней тягаться было совершенно бессмысленно. Поставь нас рядом – меня и не заметят. Как Таньку никто не замечал в тени Зябликовой. В такой тени и сам себя потеряешь, останется только кивать головой по любому поводу. Но, так или иначе, я понимала, что в ближайшие дни мне предстоит тесное общение с Тимуром. И это будет крутым испытанием моего характера и воли. Показать свое истинное к нему отношение было бы полным позором и унижением.
В этот день Роман Эдуардович пребывал в особенно приподнятом настроении. Вместо урока физкультуры в спортивном зале были собраны все старшие классы. Для нас готовилось какое-то сообщение. Кроме Ромео, сюда пришли директор, завуч и все классные руководители.
– Ребята, мне доверили сделать важное объявление, – откашлявшись, выдал Ромео, встав посреди зала. – Точнее, дать старт спортивным соревнованиям!
Ученики загудели. Кто-то радостно, кто-то уныло, но в рядах преобладал ажиотаж.
– Что за соревнования? – пропищал какой-то шкет из восьмого «Б».
– Терпение, граждане учащиеся, сейчас все расскажу. – Ромео глянул на Марину Борисовну и еще более пылко продолжил: – В оставшиеся до конца первой четверти недели у нас будут проходить соревнования по настольному теннису. Школой были закуплены замечательные столы, ракетки и эти… шарики. Все новое, можно сказать, еще теплое – подогревает спортивный азарт! Сегодня же мы вывесим расписание игр: отборочных, полуфинала и финала. Победителями выйдут лучший теннисист из мальчиков и лучшая теннисистка из девочек. Проще говоря, Марат Сафин и Анна Курникова настольного масштаба. Эти два чемпиона получат памятные призы и звание лучшей спортивной пары школы. А также всенародную любовь и славу, конечно же!..
По рядам учеников пошел смешок.
– Что за призы? – высунулся все тот же пронырливый шкет.
– Гири! – ответил ему Глеб.
– Десятикилограммовые! – заржал Федя. – Чтобы далеко не унесли.
– Нет, нет! – выскочила какая-то тощая шпала из девятого «А». – Призом будет свадебное путешествие для пары победителей!
Все радостно захрюкали, в головах заиграл марш Мендельсона.
– Тише, – прервал балаган директор.
Седобородый важный старикан вышел к Роману Эдуардовичу и начал переминаться с ноги на ногу. Тут же завуч одним прыжком оказалась рядом и взяла инициативу на себя.
– Призы будут от спонсоров! – затрясла овечьими кудряшками она. – Уверена, они вам понравятся! Но пока это секрет.
И завуч почему-то пригрозила нам пальцем. Директор в это время, кажется, безмятежно занимался поиском крошек в своей бороде.
– Итак, с завтрашнего дня ежедневно будут проходить как тренировочные игры, так и первые отборочные соревнования, финальные игры планируются в конце четверти, – продолжил Роман Эдуардович. – Девочки соревнуются только с девочками, мальчики только с мальчиками. Это понятно. Чтобы образовалась разнополая пара победителей. Вопросы есть?
Вопросов не оказалось.
– Ну что же, даю старт соревнованиям! – торжественно изрек физрук и тут же зачем-то добавил: – Да пребудет с вами сила!
Ромео торжественно подул в свисток, отчего по залу разнесся звук садящегося со скрипом самолета. Все притихли. Роман Эдуардович явно счел это соревновательным трепетом и остался вполне доволен собой.
Когда мы вышли из зала, я услышала елейный голосок нашей Зябликовой:
– Я выиграю эти соревнования, правда, Тань?
– Никакого сомнения, – кивала Танька. – Ты у нас во всем первая!
И тут я решила, что Зябликова ни в коем случае не должна выиграть соревнования. В большой теннис я играла с детства, да и настольный тоже всегда любила. На даче каждое лето мы выносили стол и стучали в пинг-понг с утра до вечера. Как солнечный день – так мы с Денисом у стола. Иногда к нам и родители присоединялись, и мы играли пара на пару. Загореть успевали до цвета густого какао. Дениса и папу я вечно обыгрывала, только мама иногда брала верх. Да и то в последние год-два это были разовые случаи. Я безоговорочно признавалась чемпионом в семейном масштабе. А наша семья была неплохо спортивно подготовлена. Так что я дала себе слово во что бы то ни стало обойти Зябликову хотя бы в пинг-понге.
* * *
После завтрака меня подкараулил Тимур.
– Есть тут одна идея, – сказал он. – Не уверен, что ваша команда сможет мне в чем-то помочь, но, раз договорились сотрудничать, расскажу как есть.
– Хорошо, после школы обсудим в нашем штабе. – Кажется, я даже встала на цыпочки, чтобы быть ближе к прекрасному. То есть к лицу Юсупова.
– В штабе? – хохотнул Тимур.
– После уроков встречаемся у школьных ворот. Там все расскажем.
И тут рядом нарисовалась Рита.
– Ой, смотри-ка, Тань. У нашего Тимочки проснулся интерес к насекомым, в частности к кузнечикам. Думаю, биологичка это оценит.
Таня затравленно хихикнула. Ей явно было неловко перед Юсуповым.
– Да, страсть к хищникам, в частности к львицам, – пагубная привычка, – я гордо отошла от Тимура.
– Тебя мои интересы с некоторых пор не должны волновать, – пробурчал Юсупов и побрел в другую сторону.
Сразу после уроков вся наша бравая четверка собралась у школьных ворот. Когда я гордо сообщила Тимуру о местонахождении штаба, его чуть не разбил паралич. Он так и застыл на месте. А я вспомнила свои мысли и чувства, когда мы впервые шли к дому Караваевой, и посмеялась где-то в глубине души. До самой двери квартиры Жанны мы с Филиппом хитро переглядывались, но хранили молчание. Лицо Тимура было белым, как молоко, видимо, фантазия рисовала ужасающие картины быта семейства монстров Караваевых. Но как только он увидел Жанкины хоромы, на его физиономию вылезла гримаса крайнего удивления. Мы втроем так и прыснули.
– Ну ничего себе! – пропел своим тенором Тимур. – Живут же люди!
Подкрепившись рассольником с пампушками и отдав должное кулинарным талантам бабушки-йога, мы снова сидели на пушистом ковре. Тимур был совсем близко, и, если бы не каким-то образом просочившийся между нами Филипп, я могла бы касаться его локтем. Думать о мести сейчас совсем не хотелось. Но дело есть дело.
