– Надеюсь, теперь ты перестанешь с ней общаться? – насела на него я.
– Алька, пойми, не уверен я в том, что ты правду говоришь…
– Что? – это был удар под дых.
– Ритка предупреждала, что ты можешь о ней вот так, – вздохнул Денис. – Но я не верил, а теперь вижу, что она была права. И мне это очень неприятно.
– В чем права? – я ровным счетом ничего не понимала. – О чем ты?
– Рита все рассказала мне о причинах твоего к ней отношения, – Денис уклонялся от моего взгляда. – Ну, что ты в Тимура Юсупова втрескалась. А он Ритку любит и все такое. Вот ты и держишь на нее зуб…
– Какие глупости! Мне плевать на этого урода Юсупова, – я буквально задыхалась от гнева. – И ты думаешь, я все выдумываю про Зябликову?
– Ну, Юсупов далеко не урод. Это следует признать, – нахмурился Денис. – А по поводу того, врешь ли ты. Сказали бы мне это пару месяцев назад, ни за что бы не поверил, будто ты можешь соврать. Но сейчас… извини…
Денис стоял посреди комнаты растерянный, но явно не сломленный – расставаться с Зябликовой из-за моих слов он вовсе не собирался.
Я вылетела из его комнаты как ошпаренная. Боялась дальнейших расспросов о Тимуре. Несмотря на то что я терпеть не могла этого напыщенного типа, когда речь заходила о нем, мои щеки почему-то пунцовели, а язык вел себя совершенно непредсказуемо и развязно.
Поплотнее прикрыв дверь в свою комнату, я раскрыла окно и высунулась на улицу. Сентябрь полностью вступил в свои права. Холодная осенняя ночь проглатывала прозрачный пар из моего рта, растворяя его в темноте. А внизу город переливался огнями, как новогодняя елка. И в тот момент, головою в осень, все проблемы показались мне маленькими и несущественными. Я поежилась, закрыла окно и вновь осталась наедине сама с собой…
Первым уроком в тот день была физкультура, и сбежать с него было бы уже полной наглостью. Женская раздевалка гудела, как пчелиный улей. Девчонки жаловались на лишние килограммы и одновременно – на необходимость физкультурных занятий.
– А я бы на месте Марины Борисовны, не раздумывая, сиганула замуж за Ромео, – вздыхала Танька. – Уж так он ее любит…
– Ничего ты не понимаешь, – Рита закалывала свою непослушную гриву в пучок, который тоже очень ей шел. – Ну что такое учитель физкультуры, сама посуди! Копеечная зарплата, воспаленные мениски и никаких высоких стремлений.
– Ничего себе, никаких высоких стремлений, – пробурчала Жанна. – Вон как через перекладину сигает – словно птица!
Рита не одарила Караваеву ни взглядом, ни ответом. Зато гордо, на всю раздевалку изрекла:
– А мне папа из Франции такой браслет привез – закачаетесь! – Она охотно продемонстрировала девочкам чудо зарубежной ювелирной работы.
– На физкультуру-то с ним зачем? – Танька восторженно рассматривала украшение.
– И правда, сниму…
Прозвенел звонок, и мы без энтузиазма устремились в зал. На перекличке Роман Эдуардович смотрел на меня очень пристально, особенно левым подбитым глазом. Но я состроила невинную физиономию, что мне, судя по всему, удалось. А потом мы накручивали круги по залу. Я стучала кедами по полу, и этот процесс отвлекал меня от грустных мыслей. Почти весь класс, находящийся под влиянием неформальных лидеров Зябликовой и Юсупова, меня ненавидел. И в этих условиях мне надо было каким-то образом вывести Ритку на чистую воду. А затем реабилитироваться в глазах учителей. Как-никак первая четверть приближалась к середине, а оценки еще никто не отменял. В спину мне уже привычно дышал Филипп. Жанна плелась где-то в конце. Тимур так и играл лопатками в первых рядах, за ним Федя и Глеб. Рита, не напрягаясь, бежала легко, словно плыла по залу. А за ней пыхтела Танька.
Вдруг пучок волос Зябликовой, на который она потратила столько усилий, рассыпался по ее плечам. Казалось, что в физкультурном зале вспыхнуло зарево костра.
– Роман Эдуардович, – смущенно попросила Рита. – Можно я резинку возьму?
Через минуту Зябликова вернулась из раздевалки с шикарным конским хвостом. Юсупов так и замер на месте. А я почувствовала внутри тень зависти, от чего мне стало так стыдно, что я наскочила на Глеба. Он не удержался на ногах и встал на четвереньки. Я накрыла его в позе ласточки. Сверху с сопением ежа в нас вписался Филипп. Таким бутербродом мы возвышались посреди тарелки-зала под дружный хохот одноклассников.
– Что за куча мала? – Ромео, облизываясь, подошел к нашему бутерброду.
– Это все Лисицына! – завыл из-под меня Глеб.
– Лисицына, что за безобразие? – физрук выдернул меня из бутерброда, и Глеб с Филиппом попадали на пол. – И все-таки, где же я тебя раньше видел?..
Меня спас звонок с урока. В раздевалку я неслась с такой скоростью, которая даже не снилась мастерам спорта. Кто же знал, что там меня ждет страшная расправа…
– Девочки! – кричала Зябликова. – Мой браслет пропал! Таня, ты помнишь мой браслет?
Таня уверенно закивала, и все остальные девчонки кинулись копошиться в Риткиной сумке – браслета, судя по всему, там не было.
– Кто заходил в раздевалку на уроке? – Танька обвела всех взглядом судьи, выносящего смертный приговор.
Все молчали.
– Я сама заходила, – Рита всхлипнула. – Тут никого не было.
Она задумалась.
– Лисицына первая в раздевалку прибежала! – Танька сглатывала слюну от нетерпения. – Это она стащила! Точно!
Я даже оторопела от такой наглости.
– Нужны мне чужие браслеты! Не говори вздора!
– А ты сумочку покажи, – ласково попросила Зябликова. – Тогда и вопросов не останется.
– Она легко покажет! – Жанна схватила мою сумку. – Смотрите, пожалуйста!..
Караваева воодушевленно начала вытряхивать содержимое моей сумки, среди которого вдруг блеснула лента браслета.
– Ой, – сказала Жанна, от неожиданности присев на лавку.
– Вот тебе и «ой», – Танька выхватила браслет. – Я все Марине Борисовне расскажу! Лисицына – воровка!
– Да ладно, Тань, сами разберемся, – хитро блеснула глазами Рита.
Но Таня была непреклонна – так и светилась правдолюбием и жаждой расправы надо мной. Практически под конвоем меня привели к классной руководительнице. Там-то Танька и выложила все свои подозрения и доказательства. Рита же помалкивала с ангельским видом, словно история не касалась ее вовсе. Выслушав все очень внимательно, Марина Борисовна попросила всех выйти из класса, а меня, конечно же, остаться.
– Я не крала браслет! – голос мой срывался от волнения. – Клянусь!
Марина Борисовна посмотрела на меня так серьезно, что я показалась себе теоремой Ферма.
– Значит, так, – сказала она. – Раз браслет счастливо нашел хозяйку, твоих родителей я вызывать не стану. Но учти, если подобная ситуация повторится, наказания тебе не избежать…
