Но почему же не звонит Кравцов?! Он что, не может до сих пор узнать, кто из троих друзей где утром был? Кто сначала побывал в офисе, а потом исчез?
Почему он не звонит? Ведь ночь уже!
Или… он тоже меня предал… Наврал с три короба, сунул в осиное гнездо и умыл руки?
Нет, не поверю! Он так сражался за своих друзей! Он их на переправе не бросает…
Звонок домашнего телефона Кулеминых раздался сразу после полуночи.
Я схватила трубку, как гранату с выдернутой чекой, судорожно прижала к уху и услышала вопрос, почудившийся мне взрывом.
– Александра? – спросил вкрадчивый голос.
Он!
Сергей-Андрей? Андрей-Сергей? Голос шелестел, царапая слух сухим песком, впитывал мой страх жадной и бездонной зыбучей воронкой. Превращенная в слух, я погружалась в него, не находя опоры. На несколько секунд я разучилась говорить…
Сергей-Андрей? Андрей-Сергей?!
– Я знала, что вы позвоните.
– Стало быть, знали. Все! Это простецкое выражение «стало быть» неискоренимым сорняком застряло в речи прилизанного денди. Оно звучало как фальшивая нота, исполненная сверкающим концертным роялем, била по уху и оставалась в памяти. Простонародное деревенское «стало быть» еще в кабинете Кравцова поразило меня несоответствием исполнителю так, словно Андрей прилюдно пролил на свой безупречный костюм ложку кислых суточных щей.
– Да, Андрей, – совсем-совсем спокойно отозвалась я. – Я сразу узнала ваш голос в кабинете шефа.
– И ничего ему не сказали? – поинтересовался предатель друзей.
– Мне нет дела до ваших внутренних разборок. Мне нужна Маргарита.
– Разумно. И что вы предлагаете?
– Вы отпускаете Риту. Я забываю всю историю как страшный сон.
– А где деньги, Саша? – спокойно, почти безразлично поинтересовался собеседник. Вопрос опустошенных счетов был уже вторичен. Крыса спасала жизнь и воевала за шкуру, а не за кусочек сыра.
– Я их не трогала. Решайте эти проблемы в своем кругу.
– Вы уверены?
– Абсолютно. – И испытывая острое мстительное чувство, добавила, пряча язвительность: – Спросите о деньгах господина Коновалова. Он больше, чем я, имеет к ним отношение.
– Пожалуй, да. И как же мы поступим?
– Да очень просто. Отпускайте Маргариту, и все.
– А гарантии?
Снова здорово! Гарантии им подавай.
– Как я могу быть уверен, что, получив подругу, вы не пойдете в милицию или к Кравцову?
– Да не нужны мне ваши разборки! – прокричала я. – Отдайте мне Ритку! Считаю до трех – да или нет?! Раз…
– Да, Александра, да. Не горячитесь. Есть проблема.
– Какая?
– Я не могу отпустить вашу подругу немедленно.
Крошечные волоски на всем теле поднялись дыбом и по спине словно изморозь прошла.
– Почему?!
– Она… Она, мягко выражаясь, не транспортабельна.
– Вы врете. Я вам не верю! Немедленно дайте мне поговорить с Риткой! Если я ее не ус…
– Не кричите, – резко оборвал мои вопли Андрей. – Сейчас вы ее услышите.
Спустя короткое время, за которое успела покрыться изморозью не только спина, но и ноги похолодели, как у покойника, я услышала голос Кулеминой.
– Алё, – пробормотала совершенно пьяная Ритка.
– Риточка, ты что, пила?
– Нет, – едва понятно промямлила подруга.
– Но что с тобой? Почему ты так… – И тут до меня дошло: – Тебя кололи?!
– Кололи, – почти радостно согласилась Ритка. Ей больше ничего не нужно объяснять Саше, Саша и так до всего додумалась.
А я в свою очередь уяснила, что в таком состоянии беседовать с Кулеминой совершенно бессмысленно. Маргариту, похоже, и так едва привели в чувство для односложных ответов.
– Дай трубку этому гаду!
– На, – бормотнула кому-то Ритуся, и трубка шваркнула мне в ухо зарядом шрапнели. Кажется, Кулемина уронила ее на каменный пол. А может, и ногой наподдала…
В телефоне кто-то только чуть-чуть запыхтел, а я уже орала как заведенная:
– Если ты сделаешь Ритке еще хоть один укол, я загрызу тебя зубами!
Андрюша пытался что-то вставить.
– Кравцов подержит, а я загрызу!
– Спокойно! Никого держать не надо! Я привезу твою подругу.
– Вези, – мгновенно успокоилась я.
– Как?! Я не могу высадить ее у метро, она двух шагов не сделает! Давай подождем до завтра, когда она сама сможет передвигаться!
Ну уж фигушки! Изобрести и исполнить новую гадость я тебе времени не дам.
– Завтра, Андрюша, тебя в Москве не останется. Вези сейчас.
– Хорошо, – обреченно согласился Андрей. – Куда везти?
– Сюда. Куда звонишь.
– Она адрес не продиктует… напутает что-нибудь еще… Домашний телефон мы в мобильнике нашли.
Я покладисто сообщила Ритин адрес и грозно добавила на прощание:
– Если обманешь или сделаешь что-то не то, еще один укол Ритке например, берегись. Утром сначала звоню Кравцову, потом в милицию. Кого ты больше боишься, а?..
– Понял, понял, мы обо всем договорились. Через час-полтора, максимум два, твоя подруга будет дома. Я, поверь, ее не из ближней лесополосы к тебе привезу, мне время надо…
Я положила трубку очень довольная собой. Ритку я собиралась втянуть в квартиру, как кота Фому, одним движением, за шкирку. Дверной глазок у Кулеминых хороший, «рыбий глаз», от такого по стенкам не размажешься, а до поворотов к лестницам и лифту – далеко. Из-за угла тоже не очень-то выпрыгнешь…
Или все же позвонить кому-нибудь из друзей и пригласить для поддержки?
Конечно!
Позвонить!
И тут же конкретным и недобрым словом вспомнила предусмотрительного соседа. Вот когда возникла надобность в мобильнике, погибшем под его каблуком!
Запоминать циферки я никогда не умела. И потому минут двадцать ковырялась в записных книжках Кулеминой.
Так. Девчонки из команды отпадают, они на сборах в Адлере. Из одноклассников Ритуси я хорошо знаю только двух парней: охранника Тимура и шахматиста Ваню.
Но Ваня не подходит, он не то что бандитов – мышей боится! Причем посаженных в клетку школьного зооуголка…
Я обшарила все, даже древнешкольные записные книжки Кулеминой, и нашла в них только домашний телефон Тимура.
Так, половина первого. В двенадцать «Милый друг» закрывается на ночь.
Набравшись наглости, я позвонила Тимуру домой, очень боялась нарваться на сонный женский голос…
