Выйдя за ворота, он в нерешительности остановился. Потом он
вытащил из кармана маленькую записную книжку. В ней был список обитателей шести
бунгало с краткими заметками против каждого имени. Похожий на обрубок
указательный палец инспектора Нарракота остановился на записи против коттеджа
номер шесть.
«Да, – сказал он себе. – Надо теперь заглянуть к нему».
Большими шагами он бодро двинулся вниз по дорожке и,
взявшись за дверное кольцо, постучал решительно в дверь бунгало номер шесть,
где проживал мистер Дюк.
Глава 15
Визит к майору Барнэби
Подойдя к парадной двери майора Барнэби, мистер Эндерби
весело забарабанил в нее. Дверь тотчас распахнулась, и майор Барнэби с
раскрасневшимся лицом появился на пороге.
– Ах, это вы? – сказал он без особого энтузиазма и собрался
было сказать еще что-то, но взгляд его остановился на Эмили, и выражение лица
его изменилось.
– Это мисс Трефусис, – представил ее Чарлз таким тоном,
словно извлекал козырного туза. – Ей очень хотелось познакомиться с вами.
– К вам можно? – спросила Эмили с любезнейшей улыбкой.
– О, несомненно! Конечно, заходите! – запинаясь, сказал
хозяин.
Попятившись в гостиную, он принялся зачем-то передвигать
столы и стулья.
Эмили, по своему обыкновению, сразу приступила к делу:
– Видите ли, майор Барнэби, я обручена с Джимом, с Джимом
Пирсоном. Естественно, я волнуюсь за него.
Двигая стол, майор так и остановился с открытым ртом.
– О господи! – сказал он. – Плохо дело. Я даже не в
состоянии выразить, как я об этом сожалею.
– Майор Барнэби, скажите начистоту, сами-то вы верите, что
он виновен? Если да, так и скажите. Я предпочитаю, чтобы мне не лгали.
– Я не считаю, что он виновен, – громко и уверенно произнес
майор Барнэби; раз-другой он энергично хлопнул по мягкому сиденью стула и сел
лицом к Эмили. – Славный, славный малый. Но не забывайте, он может оказаться и
слабовольным. Не обижайтесь, если скажу, что повстречайся на его пути соблазн,
и он легко может свернуть в сторону. Но убийство – нет. И поймите, я знаю, что
говорю, через мои руки прошло немало подчиненных. Теперь принято подшучивать
над отставниками, но кое в чем, мисс Трефусис, мы все-таки разбираемся.
– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Эмили. – Я вам очень
благодарна за эти слова.
– Не выпьете ли виски с содовой? – предложил майор. – Боюсь,
что больше ничего нет, – сказал он извиняющимся тоном.
– Спасибо, майор Барнэби, нет.
– Может быть, просто содовой?
– Спасибо, не надо, – сказала Эмили.
– Мне бы предложить вам чаю, – задумчиво произнес майор.
– Мы уже пили, – сказал Чарлз. – У миссис Куртис.
– Майор Барнэби, – сказала Эмили, – и кто же, вы думаете,
это сделал? Какие у вас на этот счет предположения?
– Нет, будь я проклят, если на кого могу подумать! – сказал
майор. – Совершенно ясно, что туда вломился какой-то фрукт, ну а полиция теперь
уверяет, что такого не могло быть. Впрочем, это их дело, значит, им лучше и
знать. Говорят – никто не забирался, так, стало быть, никто и не забирался. Но
только это невероятно, мисс Трефусис. Насколько я знаю, у Тревильяна в целом
мире не было ни единого врага.
– И уж вам было бы известно, если бы кто-нибудь такой был? –
проговорила Эмили.
– Ну конечно. Я-то уж знал о Тревильяне, наверное, побольше,
чем многие его родственники.
– А не можете ли вы вспомнить что-нибудь такое… ну такое,
чтобы хоть как-нибудь помогло?.. – спросила Эмили.
Майор потеребил свои коротенькие усы.
– Догадываюсь, догадываюсь, о чем вы. Это как в книжках.
Должно существовать какое-то незначительное обстоятельство, которое мне надлежит
вспомнить, и чтобы оно оказалось ключом. Но нет, простите, ничего такого нет.
Тревильян вел обычную, нормальную жизнь. Писем получал очень мало, а писал еще
меньше. Инцидентов с женщинами у него в жизни не было, я уверен в этом. Нет, я
озадачен, мисс Трефусис.
Все трое смолкли.
– А как насчет его слуги? – спросил Чарлз.
– Они вместе много лет. Абсолютно предан.
– Он недавно женился, – заметил Чарлз.
– Женился на очень скромной, приличной девушке.
– Майор Барнэби, – сказала Эмили, – простите, если что не
так скажу, но разве вы не испугались, узнав… о нем?
Майор потер нос, вид у него был смущенный, как и всегда,
когда речь заходила о столоверчении.
– Да, не стану отрицать. Знал, что все это совершенная чушь,
и все же…
– Все же каким-то образом почувствовали, что здесь что-то не
так, – помогла закончить Эмили.
Майор кивнул.
– Вот это-то меня и удивляет… – сказала Эмили.
Мужчины выжидающе смотрели на нее.
– Я, может быть, не сумею точно выразить то, что хочу, –
сказала Эмили, – но дело в следующем: вы говорите, что не верите в
столоверчение, и все же, несмотря на ужасную погоду, несмотря на кажущуюся вам
абсурдность всего происшедшего, вами овладело такое беспокойство, что вы
решились отправиться и самолично убедиться, что с капитаном все в порядке. А вы
не думаете, что это могло получиться из-за того… из-за того, что в атмосфере
присутствовало нечто такое… Ну, я хочу сказать, – отчаянно продолжала она, не обнаруживая
признаков понимания на лице майора, – хочу сказать, что у кого-то в голове, как
и у вас, тоже было что-то. И это «что-то» вы каким-то образом почувствовали.
– Ну уж я не знаю, – произнес майор и снова потер нос. –
Конечно, – услужливо добавил он, – женщины, вот они действительно воспринимают
подобные вещи всерьез.
– Женщины! – воскликнула Эмили, а себе под нос тихо
добавила: – Да, кажется, от этого никуда не денешься. – Она резко повернулась к
майору: – А что представляют собой эти дамы Уиллет?
– О, они… – Майор порылся в памяти. Он был не мастак давать
характеристики. – Они, знаете ли, очень любезные… отзывчивые, ну, словом, в
таком вот роде…
– И что это им вдруг потребовался такой дом, как
Ситтафорд-хаус, да еще в это время года?
– Представления не имею, – ответил майор. – Да и никто этого
понять не может, – добавил он.
