– Как вы сказали? Инспектор Нарракот был тут сегодня утром?
– Да.
– Это он занимается делом Тревильяна?
– Совершенно верно.
– Что же он делал в Ситтафорде? Где вы его видели?
– Наверное, что-то разнюхивал, – сказал Чарлз. – Выяснял,
так сказать, прошлое капитана Тревильяна.
– А не думает ли он, что кто-то из Ситтафорда имеет к этому
отношение?
– Маловероятно.
– Нет, нет, вы не знаете полиции. Вечно они суются не туда,
куда надо. По крайней мере, так пишут в детективных романах.
– Я считаю, что там служат сведущие люди, – возразил Чарлз.
– Конечно, и пресса им во многом помогает, – добавил он. – Но если вы
действительно много читали о таких делах, не объясните ли, как они выходят на
убийц практически без всяких улик?
– Да, конечно, это было бы очень интересно узнать. Вот и на
Пирсона они вышли довольно быстро. Но тут-то уж совершенно ясный случай.
– Кристально ясный, – усмехнулся Чарлз. – Хорошо, что это
оказались не мы с вами, а? Ну ладно, мне надо отправить телеграммы. В здешних
местах не очень-то привычны к телеграммам. Стоит за один раз послать телеграмм
больше, чем на полкроны
[24]
, и вас считают сбежавшим из сумасшедшего дома.
Чарлз отправил свои телеграммы, купил пачку сигарет,
несколько сомнительного вида булайз
[25]
, два каких-то старых романа. Затем он
вернулся в коттедж, плюхнулся на кровать и безмятежно заснул в блаженном
неведении, что его особа, его дела и в особенности мисс Эмили Трефусис
подвергаются усиленному обсуждению.
Можно с полной уверенностью сказать, что в Ситтафорде в это
время было только три темы для разговоров: убийство, бегство уголовника, мисс
Трефусис и ее кузен. И вот примерно в одно время, но в разных местах состоялись
четыре разговора, главным предметом обсуждения в которых была невеста Пирсона.
Разговор номер один происходил в Ситтафорд-хаусе. Виолетта и
ее мать вследствие учиненного разгона домашней прислуги только что сами помыли
посуду.
– Миссис Куртис говорит, что девица здесь с кузеном или с
кем-то в этом роде, – сказала Виолетта; она все еще была бледная, измученная.
– Слышать не могу эту женщину.
– Я знаю. Сама-то девица сказала, что остановилась у миссис
Куртис, я и подумала, что у мисс Персехаус просто не нашлось места. А
оказывается, мисс Персехаус она до сегодняшнего дня и в глаза не видела.
– До чего же неприятная женщина!
– Миссис Куртис?
– Нет, Персехаус. Такие женщины опасны. Только тем и живут,
что разнюхивают все о людях. Прислать сюда за рецептом эту особу! Да я с
удовольствием отправила бы ей рецепт не кофейного, а отравленного торта, чтобы
она раз и навсегда прекратила соваться в чужие дела!
– Как это я не разобралась… – начала Виолетта, но мать
перебила ее:
– Разве тут разберешься, дорогая! В конце концов, ничего
плохого не произошло.
– Как ты думаешь, зачем она приходила?
– Вряд ли у нее была какая-то определенная цель. Просто
зондировала почву. Миссис Куртис уверена, что она помолвлена с Джимом Пирсоном?
– Мне кажется, девица так и сказала мистеру Рикрофту. А
миссис Куртис говорит, что подозревала это с самого начала.
– Жаль, я не увидела эту особу, – сказала миссис Уиллет. –
Сегодня утром я была комком нервов. Это после вчерашней беседы с полицейским
инспектором.
– Ты, мама, держалась великолепно. Вот если бы я только не
была такой дурой – взять и упасть в обморок! Мне стыдно, что я так все
испортила. Ну а ты была совершенно спокойна, ни одного неверного движения…
– У меня хорошая тренировка, – сухо сказала миссис Уиллет. –
Если бы ты пережила то, что я… Ну ладно, надеюсь, тебе не придется. Я верю, что
у тебя впереди счастливая, спокойная жизнь.
Виолетта покачала головой:
– Как знать, как знать…
– Глупости. А в отношении того, что ты выдала себя, – ничего
страшного, не беспокойся. Мало ли от чего девушки падают в обморок!
– Но ведь инспектор, наверное, подумал…
– Что имя Джима Пирсона явилось причиной обморока? Да, так
он и подумает. Он не дурак, этот инспектор Нарракот. Но, если даже и так, он
заподозрит какую-то связь, станет искать ее и не найдет.
– Ты думаешь, не найдет?
– Конечно, нет! Поверь мне, Виолетта, это же невозможно.
Может быть, твой обморок даже очень кстати. Во всяком случае, будем так думать.
Разговор номер два состоялся в коттедже майора Барнэби. Он
был в некотором роде односторонним: основная его часть велась миссис Куртис,
которая зашла взять в стирку белье майора и вот уже полчаса как собиралась
уйти.
– Точь-в-точь моя знаменитая тетя Сара Белинда – вот что я
сказала сегодня утром Куртису, – торжествующе произнесла миссис Куртис. –
Сердечная и такая, что всякого мужчину заставит плясать под свою дудку.
Сильное урчание со стороны майора Барнэби.
– Помолвлена с одним молодым человеком, а флиртует с другим,
– сказала миссис Куртис. – Вылитая моя знаменитая тетя Сара Белинда. И не ради
забавы, замечу вам. И это не какая-нибудь ветреность – о, она тонкая штучка!
Вот молодой мистер Гарфилд, она скрутит его в два счета. Никогда не видела, чтобы
молодой человек так походил на овцу. Это уж верный признак. – Она остановилась
перевести дух.
– Да, да, – сказал майор Барнэби. – Но боюсь, я вас так
задержал, миссис Куртис.
– Ну, конечно, мой Куртис, наверное, ждет не дождется своего
чая, – продолжала она, не трогаясь, однако, с места. – Никогда я не была
сплетницей. Занимайтесь своими делами, вот как я считаю, и говорите о делах. А
что вы думаете, сэр, о хорошей перестановке?
– Нет, – решительно произнес майор Барнэби.
– Месяц прошел с тех пор…
– Нет. Я люблю, чтобы все было на своем месте. После этих
перестановок ничего не найдешь.
Миссис Куртис вздохнула. Уборка и перестановки были ее
страстью.
– Вот капитан Вайатт, как он справится с весенней уборкой? –
заметила она. – Этот его противный туземец, что он понимает в уборке, хотела бы
я знать? Мерзкий черный парень.
