– Она – с молодым человеком, – заметил мистер Рикрофт.
– Меня тошнит от нынешних молодых людей, – сказал капитан
Вайатт. – Какой с них толк?
Так как дать подходящий ответ на этот вопрос было трудно,
мистер Рикрофт не стал и пытаться, он откланялся.
Бультерьер, хозяйская сука, проводил его до самой калитки,
вызывая у него неприятное беспокойство.
В коттедже номер четыре мисс Персехаус разговаривала со
своим племянником.
– Если тебе доставляет удовольствие как во сне бродить за
девушкой, которой ты совершенно не нужен, это твое дело, Рональд, – говорила
она. – Лучше придерживайся Уиллет. Здесь у тебя еще может быть шанс, хотя и это
кажется мне маловероятным…
– Послушайте… – запротестовал было Ронни.
– Далее я должна тебе сказать, что, если в Ситтафорде
появился офицер полиции, я должна быть информирована об этом. Кто знает, может,
я была бы ему полезна.
– Я и сам не знал о нем, пока он не уехал.
– Это так на тебя похоже, Ронни. Очень типично.
– Простите, тетя Каролина.
– И когда красишь садовую мебель, нет нужды раскрашивать
свои щеки. Это не украшает, и краска зря расходуется.
– Простите, тетя Каролина.
– А теперь, – сказала мисс Персехаус, прикрывая глаза, –
больше не спорь со мной, я устала.
Ронни оставался стоять, переступая с ноги на ногу.
– Ну? – резко спросила мисс Персехаус.
– Нет, нет, ничего, только…
– Что?
– Я хочу спросить, вы не против, если я завтра слетаю в
Эксетер?
– Зачем?
– Я хочу повидаться с одним приятелем.
– Что за приятель?
– Просто приятель.
– Если молодому человеку угодно лгать, он должен это делать
умеючи, – сказала мисс Персехаус.
– Но послушайте…
– Нечего оправдываться.
– Значит, можно съездить?
– Не знаю, что ты хочешь сказать этим «можно съездить». Ты
не малое дитя. Тебе уже давно минуло двадцать один.
[27]
– Да, но вот что я имею в виду. Я не хочу…
Мисс Персехаус снова прикрыла глаза.
– Я уже тебе сказала – не спорить. Я устала и хочу отдохнуть.
Если «приятель», с которым ты хочешь встретиться в Эксетере, носит юбку и его
зовут Эмили Трефусис, это еще большая глупость с твоей стороны. Вот и все, что
я хотела сказать.
– Но послушайте…
– Я устала, Рональд, довольно.
Глава 22
Ночные приключения Чарлза
Чарлза не восхищала перспектива ночного дежурства. Он лично
считал, что это пустая затея. Эмили, по его мнению, была наделена слишком живым
воображением. Он был убежден, что в те несколько слов, которые ей удалось
подслушать, она вложила свой собственный смысл. Вероятно, просто усталость
заставила миссис Уиллет с таким нетерпением ждать наступления вечера.
Чарлз выглянул из окна и съежился. Стоял холодный, сырой и
туманный вечер. Меньше всего ему хотелось в такой вечер болтаться на улице и
ждать каких-то неопределенных событий. И все же он не осмелился поддаться
своему желанию отсидеться дома. Он вспомнил, каким чистым, мелодичным голосом
Эмили говорила ему: «Это так прекрасно, когда есть на кого положиться». Она
положилась на него, Чарлза, и ее надежды должны оправдаться. Как? Подвести эту
милую беспомощную девушку? Никогда!
«А кроме того, – размышлял он, надевая все свое запасное
белье, перед тем как упаковать себя в два пуловера и пальто, – будет чертовски
неудобно, если Эмили по возвращении обнаружит, что я не выполнил своего
обещания. Она, вероятно, наговорит самых неприятных вещей. Нет, нельзя так
рисковать. Относительно же того, что что-то случится… Кто знает, случится ли и,
главное, когда и где?» Не может же он быть одновременно во всех местах. Скорее
всего, что бы ни произошло в самом Ситтафорд-хаусе, он так ничего и не узнает.
– Прямо как девчонка, – проворчал он вслух. – Ускакала в
Эксетер и свалила на меня грязную работу. – Но тут он снова вспомнил нежный
голос Эмили, и ему стало стыдно за свою вспышку.
Завершив облачение и превратившись в какое-то подобие
Твидлди
[28]
, он вышел из коттеджа. Вечер оказался даже холоднее и неприятнее,
чем ему представлялось. Оценит ли Эмили страдания, на которые он пошел по ее
милости? Он надеялся, что да.
Он дотянулся рукой до кармана и нежно погладил спрятанную
там фляжку.
– Лучший друг, – пробормотал он. – Конечно, для такой ночи,
как эта.
С соответствующими предосторожностями он пробрался в сад
Ситтафорд-хауса. Хозяйки не держали собаки, так что опасаться было нечего. Свет
в домике садовника свидетельствовал, что в нем живут. Сам Ситтафорд-хаус был
весь в темноте, кроме одного освещенного окна на втором этаже.
«Эти две женщины одни в доме, – подумал Чарлз. – Мне не
стоит особенно волноваться. – Однако по спине у него побежали мурашки. –
Допустим, что Эмили в самом деле слышала эту фразу: „Наступит ли наконец
когда-нибудь этот вечер?“ Что же она означала? Интересно, а вдруг они задумали
улизнуть?» Нет, что бы ни случилось, Чарлз будет тут и все увидит.
Он на благоразумном расстоянии обошел дом. Из-за тумана он
не боялся быть замеченным. Все, насколько он мог убедиться, выглядело как
всегда. Осторожный обход надворных строений показал, что они заперты.
«Надеюсь, все-таки что-нибудь произойдет», – сказал себе
Чарлз.
Время шло. Он бережливо отхлебнул из фляжки. «Не помню
такого холода. Ну, папочка, это не хуже, чем ты испытал во время Великой
войны».
[29]
Он взглянул на часы и удивился: только без двадцати
двенадцать, а он был уверен, что близок рассвет.
Неожиданный звук заставил его насторожиться. Это скрипнула в
доме отодвигаемая щеколда. Чарлз сделал короткую бесшумную перебежку от куста к
кусту. Да, совершенно верно, маленькая боковая дверь медленно открылась, и на
пороге появилась темная фигура.
