Кабачок «Кабриолет» был любимым, общеизвестным местом сбора золотой молодежи. Макс со товарищи занимал дальний от входа столик, и мой приход, – я видела, все лица были направлены куда надо, – парни заметили.
Я неторопливо потягивала принесенное официантом шампанское и считала минуты до того, как младший Мельников отважится на поступок. Подойдет к давно намеченной жертве и завяжет разговор. На процедуру подсчета за и против я отводила ему не более пятнадцати минут. Такой случай – рассерженная чем-то Софья в одиночестве шампанское лакает – он упустить не сможет.
Максимка уверен в себе до идиотизма и шанс использует.
На исходе девятой минуты за моей спиной раздался звук передвигаемых стульев, чуть позже над ухом завибрировала паутина приторно-липкого баритона:
– Со-о-о-офья, какими судьбами?!
Я откинула волосы на правую сторону, подняла лицо и, увидев Мельникова, недовольно буркнула:
– Подругу жду. Добрый вечер.
– Позволите?
Макс плавно затек на свободный стул напротив, пошарил глазами по моему лицу и улыбнулся довольно и победно. Его чуть смуглое лицо с фигурной бородкой, баками и усиками лучилось счастьем. Первый парень на деревне пришел окучивать скучающую простушку, он сиял и был бесподобен, приятели невдалеке настроились на спектакль и забыли дышать. Я просто физически ощущала нацеленные в мою макушку взгляды.
Но духа не теряла. Пальцы проворно пробежали по кнопочкам мобильного телефона, второй звонок должен был послужить сигналом московским агентам «объект вошел в контакт», и на него мне ответили.
– Протасова, ты где?! – изображая негодование, прошипела в трубку. – Что – тут, где – тут?!
Я тебя битый час жду!! Через пять минут… Или… Да, да, хорошо. Давай быстрее.
Я сложила мобильник пополам, положила его на стол и, пристроив поверх телефона наманикюренные лапки, строго посмотрела на Мельникова:
– Терпеть не могу необязательных людей.
Максим ничего не ответил. Он поставил локоть на стол, пристроил на кулак красивую голову и подарил мне взгляд длинный, ласковый и проникновенно-сочувственный.
Охмурять начал, гад!
Я в долгу тоже не осталась, отпила глоточек шампанского и молча тряхнула прелестями. (Волосами в основном.)
– Не хмурьтесь, Софья, – пропел гад. – Такие дивные черты не стоит искажать, вам идет улыбка…
Во старается, гад! Во охмуряет!
Я «включила дурочку», подвигала бровями, изгоняя хмурость, и кокетливо, но все же недовольно повела плечом:
– Не люблю ждать.
– А кто любит? – не спуская волоокого взора, протяжно выдал Максимка. Его усики, словно два червяка, гуляли над верхней губой и победно топорщились. Макс был в своей тарелке. Родной кабак, родные пацаны, жизнь прекрасна. (Кокаинчика только что нюхнул: нос сопливит, глаза блестят, как лужи под луной.) И Соня, безмозглая овца, сама плывет в распахнутые руки. – Хотите еще шампанского?
– Нет, спасибо. Я подожду подругу… мы собирались в казино…
– О-о-о, сегодня девушки гуляют?!
И где он только таких манер набрался?! Мачо сраный. Замашки первого любовника-обольстителя из латиноамериканских сериалов даже в нашей глуши не катят.
Или он настолько глуп? Любит себя до потери рассудка – как распустивший хвост тетерев – и ничего вокруг не видит?
Макс щелкнул пальцами, и официант мгновенно притащил на наш столик поднос с джентльменским набором: коньяк, конфеты, фрукты.
Усатый мачо наполнил два фужера, поднял свой на уровень глаз и высказался в стиле:
– За нашу случайную встречу, Софья.
Уписаться можно. Интересно, что дальше отложено в его репертуаре? Комплименты, ласковое поглаживание пальцев и «мне так одиноко, а вы так прекрасны»?
(Или во мне просто ненависть играет? Спокойнее, Софья, спокойнее. Дружелюбнее. Ты никогда раньше с Мельниковым не конфликтовала. От его цепких рук без пощечин уворачивалась. Внешне ваши отношения выглядели и должны остаться ровными…)
Я гламурно повела плечиком и от коньяка отказалась. Но рюмкой чокнулась. Глотнула шампанского, оскалилась приветливо, и тут в кабак вплыла «Протасова». В ярко-рыжем парике, ярко-алом декольтированном платье – пацаны в углу аж взвыли, – на тонких черных шпильках.
– Прости, прости, прости, – чирикнула моя помощница и, прежде чем усесться на выдвинутый Максом стул, пропела несколько гнусаво: – А ты тут не скучаешь, подруга…
Я, демонстрируя недовольство, слегка надулась, Максимка ловко цапнул ладонь московского агента и приложился к ней усами:
– Стендаль, просто Стендаль. Красное и черное. – «Протасова» выпучила «плохо образованные» глаза, и Мельников пояснил не без самодовольства: – Ваши туалеты, дамы, выглядят не классно, а классически.
«Протасова» опустила очи на свой подол, перекинула их на мою тунику и отмахнулась с хохотом.
– Позвольте представить, Максим Мельников, – исполняя обязанности хозяйки стола, сказала я. – Моя подруга Эльвира.
Контакт налаживался в нужном разрезе. Визави стрельнули глазами и остались друг другом довольны.
– Прости, Сонечка, – извиваясь стройным декольтированным телом на стуле и привешивая сумочку на спинку, проговорила Элька. – Мой не вовремя приехал и задержал. – Потом оглянулась и мяукнула: – А здесь мило. Не зря я тебя сюда вытащила.
Я продолжала изображать легкое недовольство, и честь споить коньяком младшего Мельникова взяла на себя московская гостья.
– Какой вы душка! – брякнула подряд раза три, так облизывая яркие губы, что Мельников чуть ориентацию не потерял. За этот столик он примостился охмурять Соню Туполеву, но не мог не ответить на чары энергетического вампира в красном платье. Эльвира профессионально выкачивала из губернаторского отпрыска жизненные силы и ловко вкачивала в его вены отборный коньяк.
Примерно через час, признав кондицию врага приемлемой, я взяла со столика сигареты и сотовый телефон, кивнула Мельникову и тронула «подругу» за локоть:
– Нам пора. Всего хорошего, Максим.
– Вы в казино, красавицы? – суетливо задергался на стуле Макс. – Составить вам компанию?
– Нет, – пьяно качнулась Эльвира и легонько нажала длинным пальцем на Максов нос, – сегодня гуляют только девочки.
– А куда вы идете? – не сдавался Мельников.
– Сонь, куда мы идем?
– В «Подкову», – вздохнула я и помахала губернаторскому сыну рукой: – Всего хорошего, Максим. Приятно было встретиться.
В казино за нами Мельников должен был приехать сам. Безусловно, мы могли сократить вводную часть до пункта «Кабриолет». Но тогда все дальнейшее выглядело бы чересчур нарочито. Макс мог бы учуять неладное. Свой выбор он должен сделать по собственной воле.
