Мысли вяло ворочались в голове, я пыталась распределить их в систему, но никак не находила отправной точки.
Кроме средств личной гигиены, я ничем не пользуюсь индивидуально. Не ем, как тот мужик из фильма «Тайна черных дроздов», эксклюзивного варенья, я употребляю то же, что и все за общим столом. Причем сегодня одно, завтра другое, а послезавтра обхожусь без ужина или без завтрака. Индивидуальные у меня только – кремы, пудра, помада…
Помада. Может быть, наркотик добавили туда?
Чепуха. Сегодня я крашусь розовой, завтра коралловой, а то и вовсе одной гигиенической обхожусь, отдыхаю без краски. И этой помады у меня тюбиков двадцать…
Так куда же мне кокаин умудрились подсунуть?!
Наркотик должен был быть именно там!! Должен!!
Почему? – спокойно урезонила вспышку негодования другая, более рассудочная часть интеллекта. Почему он должен быть именно там? А не в той же помаде, например?
Да потому, что именно после полоскания рта у меня возникало ненормальное чувство эйфории!! Я как дура, следуя рекомендациям на этикетке, тридцать секунд болтала эту жидкость во рту и получала дозу!! Все довольно ясно, прослеживается четкая причинно-следственная связь. Утро – полоскание, эйфория; вечер – полоскание и взрыв темперамента.
Тогда почему кокаина в этой жидкости не оказалось?
Не знаю. Но ему следовало быть там!
С расстройства я швырнула мобильник на пустую половину кровати и, не найдя тапок, босиком пошлепала на кухню к кофеварке. Вчера впрыск кофеина помог, вероятно, и сегодня кофе тройной крепости также прочистит мозги и укажет решение.
Умная мысль пришла, когда из чашки под носиком кофеварки начала переливаться на поддон черная жидкость. Ошпарив пальцы, я суматошно схватила чашку, уронила ее на стол и только потом догадалась выключить кофеварку. Софья Туполева, как ни крути, не Гай Юлий Цезарь. Двух дел делать одновременно – кофе варить и мозгами шурупить – не способна.
Протерев тряпочкой стол-тумбу и вдрызг испачкав ночную рубашку, я налила вторую чашку кофе и села у подоконника, поставив на него пепельницу. Умная мысль, ошпарившая мне пальцы, была предельно проста: кокаина в емкостях, отданных на исследование, просто не могло быть. Мне их подменили. Снова. И причина для подобных манипуляций лежала на поверхности.
В течение нескольких часов я должна была пройти с кокаином в ридикюле два пограничных кордона. И даже если бы меня не зацепили российские погранцы – обычно мы через ВИП-зону проходим, – их французские коллеги, а точнее их собака, заинтересовались бы моим багажом обязательно. (Не удивлюсь, если информатор для верности весь мой багаж основательно коксом припорошил, а не только коробочку подсунул.) То есть при случае надо будет сказать шереметьевскому спаниелю «гран мерси». Если бы меня вынюхал его французский собрат по ремеслу, сидеть бы мне сейчас во французской же кутузке, а не кофе дома пить.
Ух, какой ужас!!
(Интересно, смог бы Туполев с французами скандал замять, как это получилось у него в Шереметьеве? Или… У них там все сложно и российских жен олигархов с удовольствием наряжают стальными браслетами?)
Скорее второе, чем первое, со вздохом подумала я. Достаточно вспомнить приключения Прохорова в Куршавеле, и картина маслом: Сонька в камере, переполненной представительницами древнейших профессий, – встает перед глазами во всех деталях.
Ну до чего же я все-таки везучая!! Эх, точно надо пограничному барбосу кило телятины захватить!
Но ладно с ним, с барбосом, вернемся к нашим банкам-склянкам.
Итак, меня задерживают в аэропорту Ниццы, я начинаю вопить «не виноватая я, он сам ко мне ветром надулся!» и писаю в стаканчик с тем же положительным результатом.
Что происходит дальше?
А дальше въедливые французские таможенники начинают производить детальный осмотр багажа иностранной туристки. Так как туристка эта не простая оскандалившаяся дамочка, а очень даже супруга влиятельной персоны. То есть в моем багаже проверяют каждую банку-склянку, выворачивают все наизнанку и – ищут. Для суда, для следствия, для реноме.
Да даже если и не ищут! Информатор не мог рисковать! Ведь если предположить, что сама Соня не дотумкает, где и как ей могли кокаин подсунуть, за нее это сделает хороший адвокат или частный детектив, нанятый мужем. То есть кто-то из них попросит детальной проверки остального, арестованного багажа. И следов преступного умысла – откуда кокс в зубном эликсире?! – быть не должно. Все мои тюбики и баночки должны быть чистыми.
Так и только так. Для полиции и окружения Софья Туполева должна стать не жертвой интриг, а элементарной хитрющей наркоманкой.
Нешуточным усилием воли я отогнала от глаз видения французской кутузки и крупных заголовков желтых газет «Жена олигарха арестована на таможне в Ницце!» – и невольно поежилась. Ну и враг мне попался! Ну и фрукт! Интересно, он сам такой умный или продолжает использовать зарисовки заокеанского сценариста?
Если сам, то мне в жизни его не вычислить. Такой финт, как задержание во французском аэропорту, Туполев мне в жизни бы не простил. Как бы я ни оправдывалась, шлейф гадкой истории долгие годы преследовал бы нашу семью и пакостил, пакостил, пакостил. Журналисты редко оставляют вниманием оскандалившихся богачек. Я, конечно, не Перис Хилтон, но и Россия не Америка. Нам своих скандалисток еще растить и растить. И теперь мне остается только одно – найти информатора и усадить его перед объективами кинокамер. Иначе в смысле политической тусовки я – труп. Качественный и освежеванный. Не мытьем, так катаньем информатор меня достанет.
Уж больно ретив, уж больно хваток. И настроен решительно. Без сантиментов. Французская тюрьма явное тому доказательство.
Я заправила кофеварку повторной убойной дозой мокко, аккуратно дождалась, пока наполнится чашка, и, переместив ставку на террасу второго этажа, села думать в плетеную качалку.
Примерно с полчаса никаких путных мыслей не возникало даже под действием кофеина. Страх – враг умнее меня – парализующе действовал на мозговые процессы и душил желание думать осторожными намеками: «А не лучше ли, Соня, покаяться мужу, и пусть увольняет всех из поместья к чертовой бабушке?»
«А если враг – родственник? Если я снова ошиблась и козни строит кто-то свой? Ульяна, Раечка, свекровь?..»
«Нет, нет! Не верю! Я не мешаю им! Они меня любят!»
«Ой ли, Соня?»
Уже не один раз я убеждалась в своей неспособности подозревать людей. Ну не могу я даже в мыслях делать из человека гадину! Даже выслеживая отпетого киллера Самоеда, даже пытаясь вычислить иноземного шпиона, я всегда сталкивалась с проблемой – мне тяжело грешить на ближних. Это стыдно. Это неправильно. Искать негатив во всех подряд и подкладывать в чужие головы низменные мотивы гадко.
И получается, что Дуся права. Я снова отправляюсь прикрывать грудью амбразуры, снова отправляюсь на войну единственным солдатом.
