– Ну, во-первых, завтра вместе с тобой поедет Туполев. Так будет спокойнее…
– Подождите! Вы все скажете Назару?!
– Нет. Мы просто сделаем так, что Назар Савельевич сам попросит вас прекратить поездку.
– Меня?! – Я прижала обе руки к груди.
– Вас обоих, – уточнил Огурцов.
– И как же? – заинтересованно, но несколько стервозно прищурилась я.
– Это наши заботы. Но вы нам верите?
– Еще бы. Господин N с вашей подачи Туполева в гости пригласил?
– Да.
– Он тоже… из ваших?
– Ни боже мой! – вскинул руки подполковник. – Мы просто через третьих лиц донесли ему о приезде Назара Савельевича Туполева, ну и… результат вы видели.
– Да уж, – буркнула я, – видела. Руки у вас длинные.
– Ну что за штампы, Софья Николаевна! – неискренне возмутился разведчик. – «Длинные руки». Это просто часть нашей работы – помогать своим людям.
– Ох, мягко стелете, Михаил Николаевич, ох и мягко. – Я достала из сумочки сигареты, прикурила и выпустила дым в сторону. – Михаил Николаевич, прежде чем сказать вам всем «да», я имею право на уточняющий вопрос?
– Имеете, – серьезно кивнул подполковник.
– Ответьте мне, насколько можно честно: бизнес Назара Савельевича имеет отношение к оборонке?
Огурцов хмуро крякнул, поскреб подбородок и начал уклончиво:
– Понимаю ваше беспокойство. И отвечу так. ВПК, Софья Николаевна, довольно закрытая область. Но косвенное отношение к прямым интересам государства имеет любой большой бизнес.
– То есть, – глубоко затянувшись, проговорила я, – как потенциальная супруга господина Туполева, я могу представлять интерес для иностранной разведки.
Подполковник возражать не стал. Он грустно посмотрел на меня и как бы сказал: «А что делать, девочка?»
– И что мне делать? Скажите прямо. Что будет, когда контейнер с пустышкой придет по адресу? Мне станут мстить?
Михаил Николаевич снова покряхтел, потом пришел к умозаключению, что Андрей Павлович мне признался: в контейнере деза едет, в тот момент, когда контрразведчики решили, что дело безнадежно провалено, – так что я уже в курсе происходящего. И как всегда с экивоками, пустился объяснять:
– В контейнере, Софья, не совсем пустышка. Там ложный след. Исправленная нашими специалистами новейшая разработка. И пока их специалисты поймут, что выловили пустышку, могут пройти годы. И в конце концов, как мне думается, неудачу спишут на неправильное направление работы русских ученых. Понимаешь? Несколько лет может понадобиться на разведывание ложного пути научного исследования. Годы! Они будут работать в неправильном направлении. Теперь ты понимаешь, как важно то, что мы делаем? Российской науке нужна фора в полгода для завершения работ по… Ну, это не важно. Главное, ты уловила.
– Пожалуй, – согласилась я. – Тогда почему курьер рискует оставить такой ценный груз в чужих руках?
– Э нет, – развеселился моей непонятливостью Огурцов. – Тут он как раз поступает правильно. Он уже чуть не завалил операцию, убрав случайного свидетеля – Алешу. Он нарушил цепочку. У него земля под ногами пылает. Ведь в любой момент тело охранника с «Мадемуазели» может привести на судно следователей. И к кораблю начнут присматриваться. Понимаешь? Он разделяет – себя и груз.
– Нет, не понимаю! Почему человек, который должен был забрать груз из тайника в кустах, не может догнать судно дальше по пути следования и встретиться с Ваценко?!
– А если он иностранец? – быстро спросил подполковник. – А если он ездит с дипломатическим паспортом? У него был разработан маршрут – от и до.
– Все равно не понимаю. Груз можно было оставить в любом порту в камере хранения на три дня. Разрабатывай свой маршрут и езжай по новой.
– Этот груз нельзя оставить в камере хранения, – весомо произнес подполковник. – Он слишком ценен.
– Ерунда какая-то!
– Не ерунда. Все камеры хранения просматриваются камерами охраны, это раз. А во-вторых, мы не знаем, почему Ваценко не может перенести встречу в другое место. Не знаем, и все. Ситуации всякие случаются. И он выбрал, пожалуй, наиболее безопасный способ доставки контейнера в Москву – невесту влиятельного человека. Как думает Ваценко, он подцепил тебя на хороший крючок – страх и деньги – и теперь использует. Вот, думаешь, почему он так долго к тебе не подходил?
– Почему?
– Тебя «прокачивали». Тебя и всю ситуацию в целом.
Входная дверь флигеля распахнулась, и к нам вошел неизвестно чем довольный Палыч. (Не иначе через замочную скважину подслушивал.) Победно блеснул очками и поинтересовался:
– Ну, закончили переговоры на высшем уровне?
– Закончили, – буркнула я и по-наполеоновски сложила руки на груди. – Валяйте. Инструктируйте, что мне дальше делать?
– А ничего, – довольно хрюкнул Палыч. – Жить, как и прежде.
– Они сами на тебя выйдут, Софья, – мягко добавил Михаил Николаевич. – Выйдут и все объяснят. Где, что, когда. А мы подстрахуем. Ты, главное, не куксись и держи хвост пистолетом.
Насчет хвоста и пистолета – это перебор. Мне бы только пестик с одним патроном. Застрелиться.
Накрылась твоя свадьба, Сонька, большим шпионским тазом. Жену – двойного агента Туполев не заслужил.
Так что будь порядочной девушкой и скажи – нет.
Вот мама-то поплачет!
И я вместе с ней.
Но наказания без вины не бывает.
Назар Савельевич был сыт, благодушно-вальяжен и слегка пьян. Запах хорошего парфюма перебивали ароматы коньяка и сигар, кожаная обивка салона «мерина» приятно поскрипывала, достойно аккомпанируя довольным речам:
– Поездка сложилась на удивление удачно. Я имею в виду, круиз в целом. – Потом заметил во мне грусть и, потрепав по руке, добавил: – Ты мне приносишь удачу. N сделал мне интересное предложение…
«Ага, – проскочило в голове, – кто бы сомневался. Ты поработай с мое в разведке, тебе еще не то предложат. Я только два дня в тайных агентах, а на любимого предложения уже как медали сыплются…» И под впечатлением от этих мыслей брякнула:
– Слушай, а этот N, случайно, не из бывших комитетчиков?
– Нет, – рассеянно отозвался Назар. – Он из другой конюшни. Комсомолец.
– А-а-а, – пропела я и, вздохнув, мысленно добавила: «Значит, стучал. От души и по-партийному».
Настроение было паршивое, и вид Тараса Нестеровича, прогуливающего под ручку Стеллу на верхней палубе, испортил его окончательно. Взгляд Тараса изучал, я улучила секунду и показала ему язык. Под защитой осыпанного медалями Туполева детские проказы смотрелись глупо, но красноречиво.
На ужин я пошла одна. Савельевич уселся за компьютер беседовать с вассалами по «мылу», и компанию на тот вечер мне составили Марченко, два хохла – киевлянин Вадим и толстяк-молотобоец Игорь Аркадьевич – и оба прибалта. Сидели в баре на носу «Мадемуазели» и говорили об интересном. Хохлы пугали прибалтов антиглобализмом и сытыми бунтами.
