– Вся выстроенная прежде логическая цепь разрушена, – сказал он, пуская дым через нос. Ирина Владимировна и мы с Артемом во все глаза следили за рассуждающим вслух комитетчиком. – Если раньше упор в расследовании делался на людей, заинтересованных в том, чтобы Артем не вступил в права наследования, теперь все меняется. Фактор наследства практически исключен. Или все же… – задумчиво поднял он глаза вверх, – может быть, дело в празднике? Кто-то не хочет неожиданного сюрприза, – медленно, как бы сам с собой, рассуждал Муслим Рахимович, – кто-то собирается предотвратить торжество?.. Ира, что будет на празднике?
– Ничего! – выкрикнула Вяземская. – Обычная тусовка!
– Ты собиралась пригласить какого-то эксклюзивного гостя?
– Нет!
– Подготовила какое-то сообщение?
– Нет! Обычное торжество с обычным набором гостей!
– И все? – прищурился полковник. – Подумай.
– Ничего необычного на приеме не будет! Никого эксклюзивного я не приглашала! Все будет как всегда – друзья, родственники, знакомые! Никаких сообщений и объявлений я зачитывать не собираюсь!
– Так, ладно, успокойся. Потом, в спокойной обстановке, обдумаешь все еще раз. Артем, – обратился полковник к наследнику, – у тебя на праздник никаких необычных заготовок нет?
– Нет, – чистосердечно признался наследный принц, – ничего особенного. Все как всегда.
– Ты уверен? – пытливо вопрошал комитетчик и друг.
– Да говорю же – нет! – вспыхнул Артем. – Всеми приготовлениями, как обычно, занимается мама. Я только вношу в список приглашенных своих друзей.
– Этот список не изменился? – продолжал допытываться Муслим Рахимович.
– Нет! Всё те же, все так же!
Полковник затушил в пепельнице докуренную почти до фильтра сигарету, перегнулся через подлокотник, дотянулся до столика на колесах и, взяв чашечку кофе, выпил ее залпом.
– Муслим, – окликнула Ирина Владимировна, – а что ты раньше думал? Кого подозревал?
– Подозревал многих, – разглядывая мрачно донышко чашки, где перекатывались последние капельки кофе, сказал тот. – Но акцент все же делался…
– Муслим, не томи! – подстегнула Вяземская. – Скажи четко, кого подозревал!
Но сбить полковника оказалось не так-то просто.
– Артем, – спросил он, – насколько мне известно, у тебя не слишком хорошие отношения с советом директоров холдинга?
– Можно сказать и так, – кивнул будущий глава предприятия.
– Если бы ты не успел вступить в права наследования и, прости, умер бы до второго января, совет директоров продолжил бы работу на прежних условиях, оговоренных в первой части завещания твоего отца. Так? – Наследник кивнул. – Но если бы ты умер после второго января, твоя мама уже наследовала бы тебе, по твоему завещанию… она ведь единственный наследник? Ты не менял завещания?
– Нет. Все остается маме. Безраздельно.
– То есть она получала бы полное право единолично решать многие вопросы и даже устранять директоров исключительно по своему усмотрению. И так же из завещания – твоего завещания – исключается пункт, специально оговоренный твоим отцом: «Деньги остаются в семье». Ирина получила бы право распоряжаться только своими деньгами, руководствуясь только своими интересами и симпатиями, включая или исключая остальных Вяземских…
– Муслим, зачем ты все это объясняешь?! – нетерпеливо перебила Ирина Владимировна. – Мы и так знаем, кто что получит и на каких условиях!
– Я систематизирую данные, – буркнул полковник. – Не мешай, а поправляй, если ошибусь. Пока я все говорил правильно?
– Да.
– В неизменности условий завещания заинтересованы и Вяземские, и совет директоров, с которым у Артема не сложились отношения?
– Да!
– Теперь, после известного сообщения, у нас остаются только Вяземские, – констатировал полковник. – Кто-то из них может рассчитывать на особое расположение и считать, что он в случае смерти Артема получит нечто большее, чем остальные?
– Нет. У меня со всеми ровные отношения. Я никого не выделяю и обнадеживать не стала бы.
– Понятно. Когда тебе звонил Виктор, он не сказал, что на обеде в его доме присутствует кто-то посторонний?
– Нет. Там были он, жена, дети и Марья.
– Мои ребята пробили звонки с домашнего и мобильного телефонов всех присутствовавших за обедом. Так вот, ни один из Вяземских не звонил сам. Если, конечно, у кого-то из них нет телефона, зарегистрированного на другую фамилию… – замялся ненадолго полковник. – Но тогда совсем плохо.
– А им кто-то звонил? – подстегнула замолчавшего друга Ирина Владимировна.
– Да. Каждому из них кто-то звонил. Но, – полковник развел руками, – всех абонентов легко идентифицировать. Друзья, знакомые, подруги – и никакой видимой связи с советом директоров.
– Если только у кого-то из Вяземских и директоров нет незарегистрированных телефонов… Но тогда это уже вселенский заговор, – задумчиво проговорила Ирина Владимировна и, внезапно ударив по подлокотнику ладонью, воскликнула: – Нет! Я не верю! Виктор – порядочнейший человек, его дети – милейшие создания, Нана… Нану вообще заподозрить невозможно!
– А Марью? – тихо вставил полковник.
– Марью?! – переспросила Вяземская. – Да она вообще не от мира сего! Деньги ее интересуют поскольку-постольку! Крутится вокруг своего дома моды, мужиков меняет… причем богатых…
– А если у нее финансовые проблемы? А смена наследников дает надежду…
– Муслим! – перебила Вяземская. – Ты сам-то в это веришь?! Марья прислала убийцу в мой дом? Убить Артема? Да она в нем души не чает! Говорит: племянник – единственный нормальный человек в семье!
Муслим Рахимович крякнул, собрал на лбу морщинки и ответил:
– Я верю фактам, Иринушка. А против них, как известно, не попрешь.
– А если кто-то из них сказал, что прием переносится на десятое января, в случайном разговоре, кому-то из друзей?
– А у друзей мотива нет, – отрезал комитетчик.
– А у Вяземских есть? – фыркнула мадам. – Прием десятого, а не второго. Наследство здесь ни при чем!
– Вот это-то и странно, – согласился полковник. – Все вывернуто наизнанку – телега стоит перед лошадью.
Ирина Владимировна раздраженно покусывала губу, друг посмотрел на нее с сочувствием, встал с кресла, подошел, сел перед ней на корточки. Заглянул в глаза, нежно сжал пальцы.
(Эх, всегда я подозревала, что ладный полковник «соль с перцем» – не просто друг Ирины Владимировны!)
– Ирочка, все будет хорошо, – сказал он с любовью. – Все будет хорошо.
– Но теперь ты снова не знаешь, кто цель киллера? – грустно усмехнулась Вяземская. – Я или Артем…
