В Москве наступила долгожданная сезонная жара. В тенистом уголке старого двора возле дома Алевтины Викторовны сидели на скамейке три бабульки в шляпках, жару эту поругивали. (Не исключено, что пару дней назад эти же бабушки ворчали на прохладу.) Евдокия, зная, что у одинокой экономки никого не может быть в квартире, подошла к ее соседкам, поздоровалась и начала вешать под панамки приготовленную лапшу.
– Я журналистка, – предъявила бабушкам очередное (из заготовленных на все случаи жизни) удостоверение – интернетную покупку. – Наш канал готовит телепередачу о домработницах. И на этот раз мы решили рассказать не только о гувернантках, которые хозяйских детей терроризируют, но и о женщинах, которые действительно становятся членами семей, помогают людям не за страх, а за совесть…
Бабушки, не чувствуя, как на ушах повисают развесистые гроздья лапши, заинтересованно мотали головой.
– Нам стало известно о вашей соседке Алевтине Викторовне… Что вы можете сказать? Она действительно такой порядочный человек и ответственный работник?
Толчок был дан. Перебивая друг дружку, лихо ускоряясь, бабушки залопотали на три голоса:
– Ой! Алечка – святая душа! Уж какая женщина…
– Если кому какое лекарство из-за границы привезти – никогда не откажет! И даже деньги не всегда возьмет, смотря по человеку. Скажет – сюрприз, подарок… Вон, Андреевне какие-то дорогущие капли сердечные привезла…
– А уж как сама-то намаялась! Мать – с инсультом, парализованная пять лет пролежала. Муж – десять лет почками маялся, пока не умер. Алечка еще и свекровь обихаживала…
– Они ж с Толей-то, мужем-покойником, в одном подъезде жили, со школы хороводились. Когда Анфиса-то, свекровь, померла – квартиру Але завещала…
– Аля вначале ее сдавать решила. Пустила русских беженцев из Узбекистана, а когда у тех третий внук народился – квартиру за сущие копейки продала!..
Информация лилась потоком. Струи выписывали портрет святой бессребреницы Алевтины Викторовны. Дуся даже решила, что бабушки слегка преувеличивают, расписывая доблести соседки. Уж и добрая, и умная, и помогать всегда готова, и беженцев пригрела…
– Вот только в последнее время прихварывать начала.
– Да. Сказала, не хочет больше в Испании работать, жарко там, пора куда-то попрохладней перебраться.
– Ага. Вроде как в Прагу собиралась…
– Да в какую Прагу?! В Англию!
– Ну откуда ты взяла, что в Англию?! Она про Прагу говорила!
Судя по всему, рабочие заграничные «командировки» Алевтины производили на проживших за железным занавесом соседок оглушительное впечатление. То, что Алевтина может променять АНГЛИЮ и ПРАГУ на работу в российском доме, в расчет не принималось, бабушкам милее думать, будто их знаменитая соседка разъезжает по чужим столицам.
Разрушать их иллюзии Евдокия не стала. Собралась уже откланяться, но одна из кумушек внезапно оживилась и вытянула указательный палец в сторону появившейся из подъезда молодой пары с маленьким ребенком в прогулочной коляске:
– Вон! Зиновий и Тамара! Они как раз-то и есть из этих беженцев! Идите, девушка, они вам про Алевтину еще расскажут!
Дуся торопливо поблагодарила, попрощалась с бабушками и понеслась вдогонку за быстро сворачивающей за угол парочкой. Нагнала уже на троллейбусной остановке:
– Простите, пожалуйста, можно с вами поговорить?
Скоренько навешала той же «журналистской» лапши про телевидение. Только что недоверчиво нахмурившиеся молодые люди расцвели улыбками:
– Алевтина Викторовна, тетя Аля? Это наш ангел-хранитель. Нам сказочно повезло с ней встретиться. – Как будто все еще не веря своему счастью, Зиновий растерянно покачал головой. – Она нам как вторая мать. Если бы у меня или у Димки родился рыжий ребенок, пожалуй, никто бы и не удивился, правда, Тома?
– Да, – согласилась жена. – Мне кажется, со встречи с тетей Алей у нас вся жизнь как-то по-другому пошла. Наладилась. Родители Зиновия из Узбекистана сбежали практически в чем были. В тапочках и майках. Приехали в Москву – холодища, никто не ждет, кому нужны… А тут – тетя Аля. Приютила, обогрела… Как только помогла с пропиской, сразу же работа нашлась… Ой, простите, наш троллейбус! Мы опаздываем на электричку, – смущенно оправдалась Тамара.
– Если будете про тетю Алю передачу снимать, – уже с троллейбусной подножки, затаскивая детскую коляску, говорил Зиновий, – приходите к нам! Мы все расскажем…
Его жена, свешиваясь со ступенек, добавляла:
– Будете разговаривать с Алевтиной Викторовной или увидите раньше нас – большущий привет передавайте!
Ехать в дом Миронова Дуся не захотела. Там все равно никого, кроме прислуги, нет, семья в больнице возле Жени, а кроме них, к палате никого не подпускают. Позвонила Паршину и назначила рандеву в любимой кафешке неподалеку от их офиса.
Не пользуясь меню, уверенно заказала холодное и горячее на две персоны, попила водички, едва приехал сыщик, спросила в лоб:
– Тебе не кажется, что мы не там копаем? Куда ни кинь – сплошь порядочные люди, тетя Аля так и вовсе ангел во плоти.
– А ты как думала? – усаживаясь поудобнее, усмехнулся сыщик. – Тут все как раз логично, у Мирона и не могло быть работников с гнильцой или известным прошлым. Его служба безопасности работу знает, всю челядь прокопали вдоль и поперек, набрали ангелов.
– Тогда что делать, где искать?
– Дусь, ты сама сказала, что никто, кроме этой троицы, в подозреваемые не попадает, так?
– Ну.
– «Ну» и давай искать.
– Как? Я, Паршин, совсем запуталась. Родственники вне подозрений, потому что никто из них не мог отравить Женю. Охранники не имели возможности подлить яд в бутылку, так как никто не бегал мимо шкафа: до дня рождения был отдан строжайший приказ – под ногами у гостей и официантов не путаться, за происходящим наблюдать в четыре глаза по мониторам, торчать на крыльце, по территории прохаживаться.
– Давай попробуем что-то исключить. Если исходить из того, что сочетание несочетаемого невозможно, будем что-то исключать, как действие другого рода и порядка.
– Да я и так все лишнее отбросила! Если ты заметил, про «земноводные» покушения совсем забыла, сосредоточилась на отравлении. Алевтина не могла подбросить в машину гадюку, у нее истерическая фобия на змей. Вера не стала бы говорить про второй аквариум, который волшебно появился за мешками… Если действовать методом исключения, у нас вообще один Игнатьевич останется!
– И родственники, – наклонив голову, глядя на Евдокию пытливо, исподлобья, произнес Олег.
– Не сходи с ума. Женьку все любят, он идеальный сын, племянник, внук. Анна за ним в огонь и в воду.
К Мироновым Евдокия вернулась уже под вечер. Завела машину за дом к гаражу и решила пройти через заднюю дверь, по кухне. Прошла по небольшому тамбуру с холодильной камерой и полочками для доставленных из магазинов продуктов, открыла дверь…
