Елена Петровна с пониманием кивнула. Она сама с удовольствием сменила бы сапоги на валенки. Ноги в последнее время совсем обнаглели, носили с трудом.
– Красиво у вас, – искренне похвалила Зотова.
– Василиса Андреевна любит роскошь. Пойдемте, я вас чайком угощу. У меня в кабинете, конечно, не так нарядно, но чай я вам гарантирую царский. Сам смеси делаю. Летом собираю травы и ягоды, сушу, комбинирую состав. Потом всю зиму наслаждаюсь ароматом лета.
– Звучит привлекательно, хотя я больше кофе люблю, – намекнула Зотова. Бурмистров намека не понял.
– Вы какой чаек предпочитаете? Бодрящий или расслабляющий?
– Бодрящий и пободрее, – пошутила Зотова. Яков Сергеевич шутку оценил, и смех коменданта эхом прокатился по длинным гулким коридорам здания.
Кабинет Бурмистрова в самом деле ничем примечательным не выделялся, но здесь было уютно и светло. Большой письменный стол, компьютер, кожаное кресло, книжный шкаф, сейф, небольшой диван и журнальный столик для посетителей. На паркетном полу – старомодный ковер. В углу – современная печка-буржуйка. Отдельный стол с чайными принадлежностями.
Яков Сергеевич усадил Елену Петровну на диван, подбросил в печь поленья, сверху поставил медный чайник.
– Комнаты девочек на втором и третьем этажах. Там теплее. На четвертом – залы для занятий и кабинеты для обучения. А на первом – парадный зал, столовая, рабочие кабинеты, – рассказывал Бурмистров, аккуратно расставляя на столике бумажные пакетики с заваркой. Яков Сергеевич вел себя так, словно уходил от главной темы разговора. Зотова мельком взглянула на часы. Засиживаться в гостях у Бурмистрова времени у нее не было.
– Перед смертью Вероника отправила матери эсэмэс, в котором сообщила, что не приедет, потому что каникулы проведет с неким Яшей, – сказала Зотова.
Бурмистров замер на мгновение, насыпал в пузатый чайник заварки и обернулся.
– Вы решили проверить, не я ли Яша? Польщен, – гоготнул Бурмистров. – Я бы не прочь с молоденькой балеринкой роман закрутить, да они от меня носики воротят. Старпер я для них. Вот что я вам скажу, уважаемая Елена Петровна: не было у нашей Веронички никакого Яши. Не до мальчиков ей было. Она была одержима балетом. С утра до вечера у станка. Доказать всем пыталась, что не зря Василиса Андреевна на нее ставку сделала. Честно говоря, особого таланта у Колесниченко не было, она трудолюбием и одержимостью Василису взяла.
Бурмистров снова отвернулся, налил в керамический чайник кипяток. Зотова слегка опешила:
– Василиса Андреевна другого мнения по поводу Колесниченко. Она считала девочку очень перспективной.
– Перспективная балерина и талантливая – разные вещи. Впрочем, какая уж теперь разница, – вздохнул комендант. – Веронику не вернешь. Я корю себя, что лично не посадил ее на поезд. Если бы я знал…
Комендант поставил на поднос чашки, чайник, вазочки с конфетами и пряниками и отнес на журнальный столик. Сам присел рядом. Нос защекотал чудесный аромат мелисcы, земляники и тархуна.
– Это вы на вокзал Колесниченко отвезли?
– Да, только не на вокзал. Я ее до Внукова довез, купил билет на экспресс, следующий на Киевский, и посадил в поезд. У меня обострение подагры в тот день случилось. Машину еще как-то вел, а ходить не мог.
– А во сколько это было, не помните?
– Как же не помню, помню, около пяти вечера. Экспресс до Киевского вокзала отходил в пять пятнадцать. Она как раз на семичасовой поезд успевала.
– До Киевского ехать минут сорок, сойти по дороге она не могла. Значит, Вероника приехала на вокзал в шесть.
– Да, она приехала на вокзал в шесть и позвонила мне. Отчиталась, что добралась нормально. Дурак я! Надо было ее до Киевского на машине везти, но снегопад был, я боялся в пробку попасть на въезде в Москву. Да и ноги у меня разболелись. Кто бы мог подумать, что такое случится! Вокзал ведь оживленное место, кругом люди, полиция. А Вероника девушкой серьезной была. По своей воле она с посторонним бы никуда не поехала. – Бурмистров покачал головой и сел рядом с Еленой Петровной. Он накрыл чайник полотенцем. – Сейчас заварится маленько… Чувствуете аромат?
– Да, аромат волшебный. Вы предполагаете, что Веронику заманил в ловушку кто-то из знакомых?
– А как иначе можно взрослую девушку в здравом уме из многолюдного места увезти? Я вот еще о чем подумал: вам не приходило в голову, что сообщение написал убийца?
– Который дал прямую наводку на вас, обозначив в сообщении ваше имя? – спросила Зотова. Бурмистров с интересом посмотрел на Елену Петровну. Зотова кивнула: – Да, мы такую версию рассматривали. Сообщения были отправлены в промежутке между четвертью седьмого и четвертью восьмого вечера.
– Приятно говорить с умной женщиной, – улыбнулся Бурмистров, разлил чай по чашкам и придвинул одну Елене Петровне. – Осталось понять – почему. Какой прок от этого убийце?
– А вам самому в голову никаких идей на этот счет не приходит? – уточнила Елена Петровна, отхлебнула чайку и почувствовала настоящее блаженство. Да, чай комендант делал божественный!
– Честно говоря – нет, – пожал плечами Бурмистров. – Вы прянички-то берите. Свежие.
– Спасибо. Нельзя исключать, что Колесниченко сама написала сообщения и с вокзала уехала сама, без принуждения. Предположим, к кому-то, с кем договорилась заранее. Имя Яша просто пришло Веронике в голову, потому что вы были последним, с кем она контактировала. Вы после Внукова вернулись в школу или домой поехали?
Зотова взяла пряник, откусила и положила на блюдце. К горлу подкатила липкая тошнота. Да что это с ней такое? Может, у нее анорексия началась?
– Я в школе живу постоянно. Квартиру бывшей жене и сыну отдал после развода. От Внукова до школы ехать пятнадцать минут. В половине шестого я уже был здесь. Может, чуть раньше. Не помню точно.
– Значит, вы утверждаете, что никаких связей с молодыми людьми у Вероники не было?
– Точно. Меня Василиса Андреевна для этого и наняла, чтобы я за девочками следил внимательно. Я им как мамаша-наседка, – усмехнулся Бурмистров. – Глаз с них не спускаю ни днем, ни ночью.
– Увлечения у Колесниченко какие-то были помимо балета? Хобби? – спросила Зотова, а сама подумала, что комендант слишком высокого о себе мнения: уследить за всем невозможно, потому что Интернет никто не отменял. Девочки вполне могут знакомиться и обольщать мальчиков в социальных сетях и на бесчисленных форумах. Исключение возможно, если комендант нарушает право девочек на частную жизнь и втихаря проверяет их переписку и общение в Интернете.
– Хобби у Вероники было. Она собирала репродукции картин художника Юлиана Дербеша.
– Что-то я о нем слышала… – кивнула Зотова. – Или репортаж видела. Вроде бы очень талантливый молодой художник.
– Не знаю, – пожал плечами Бурмистров. – Я в живописи не разбираюсь. Впрочем, уверен, не в таланте дело. Страдать по реальным мальчикам им не положено, вот они и ищут себе кумиров в среде знаменитостей. Кто-то от музыкантов тащится, кто-то от актеров, кто-то от балерунов. Это нормально в их ситуации.
