– Не приболел ли наш Петруша? – неожиданно забеспокоилась баба Зина.
– Как же, приболел, – ехидно заметила Елена Петровна. – В запое, видно, товарищ.
– Петька-то? Не похоже на него. Он хоть и алкаш, да не запойный. Не больше чекушки в день выпивает. На работе всегда как штык. Неплохой он парень, неплохой. Неприкаянный только! Пить начал с горя, как мать схоронил. Пять лет лежала. Он ее на себе тянул, все деньги на лекарства тратил. Учиться не пошел и не женился поэтому.
Зотова уронила мокрое полотенце на пол и выразительно посмотрела на Трофимова. Венечка понял ее взгляд.
– Ну, мы вроде тут все убрали. Пойдем мы, баба Зина, – сказала Елена Петровна, натянула на мокрый чулок сапог и вместе с Трофимовым вышла из квартиры.
В квартире Елены Петровны было темно. Из полумрака выплыл Рыжов со свечой и в трусах.
– Я воду убрал. Свет вырубился – проводка намокла. Электриков сейчас бесполезняк вызывать. Пусть просохнет все. Дня три, как минимум, вам придется без света пожить.
– Замечательно! Только этого мне для счастья не хватало! Жить без света, когда рядом пасется убийца! – вздохнула Елена Петровна, вырвала у Рыжова свечу и направилась в спальню.
Зотова переоделась в брюки и свитер. Невероятно, но форма, которая еще с утра сидела на ней в обтяжку, сейчас выглядела, как с чужого плеча. После смены одежды Елену Петровну ждал новый сюрприз.
Тесные недавно брюки легко сошлись на талии и оказались свободны в бедрах, пришлось даже ремень надеть. Натянув некогда узкий свитер, Елена Петровна с удивлением отметила, что впервые в жизни одежда ей велика! Лишние килограммы таяли буквально на глазах.
Пошарив в шкафу, Елена Петровна нашла старые вещи сына и выдала их коллегам. Видок у них стал, мягко говоря, странный. Рыжов был ниже сына на голову, Трофимов – выше. Володя принял шмотки смиренно. Стиляга Венечка, глядя на свое отражение в зеркале, состроил такую физиономию, что Елене Петровне стало его жаль. Ничего, потерпит, не в мокрых же портках щеголять по морозу!
* * *
Сантехник Петя жил в соседнем доме. Через пять минут они втроем настойчиво звонили в его дверь, но Зотова уже чувствовала – бесполезно. Шутник вернулся и устранил свидетеля.
– Замок захлопывается снаружи, – сказал Рыжов.
– Вень, сгоняй в домоуправление. Пригласи слесаря и управдома. Я участкового вызвоню, – попросила Елена Петровна и позвонила в дежурную часть.
* * *
Петя лежал на полу в прихожей и невидящими глазами смотрел в потолок. Вероятно, преступник пырнул его ножом, как только вошел в квартиру. Удар пришелся точно в сердце. Шансов выжить у Пети не было.
– Жаль парня. Собирался новую жизнь начать и не успел, – сказала Зотова.
– Леночка Петровна, гляньте, – пихнул ее Рыжов. На грязном линолеуме рядом с телом было написано кровью слово «Демон».
– Это он писал? – поинтересовалась Зотова.
– Похоже, да. У него указательный палец в крови. Возможно, написал и умер.
Вскоре на место преступления прибыли сотрудники местной полиции, судмедик Григорий Плешнер и следователь Андрей Жданов.
Смерть потерпевшего, по предварительной версии Плешнера, наступила около суток назад от проникающего ранения колюще-режущим предметом в область сердца. Предположительно между шестью и девятью часами вечера. Никаких следов и орудия преступления в квартире обнаружено не было. Версию Рыжова относительно написания потерпевшим слова «Демон» судмедик сразу поставил под сомнение.
– Лена, после такого ранения пальцами не пишут и даже не шевелят. Обрати внимание: крови вокруг раны почти нет. Это говорит о том, что потерпевший умер мгновенно. Конечно, нельзя полностью исключать, что это он писал, но я склонен полагать….
– Что убийца писал его рукой, – закончила мысль Зотова.
– На девяносто девять процентов.
– Это подтверждает нашу версию о том, что здесь побывал Шутник, – пришла к выводу Зотова и обернулась к Трофимову. Способ убийства другой, но ведь это он играет в Демона. – Веня, мне надо знать, как он здесь оказался. Хоть какую-то зацепку. Опрашивай свидетелей и без показаний не возвращайся. Меня уже достал этот неуловимый монстр!
– Демон, – поправил Зотову Венечка и испарился выполнять поручение.
– Леночка Петровна, – позвал ее Рыжов. – Кажется, нам повезло: около ручки двери с внутренней стороны остались чьи-то пальчики. Свежие совсем. На первый взгляд – женские.
– Странно, откуда здесь женским пальцам взяться? Моя соседка уверяет, что Петя был одинок. В квартире кошмарный бардак. Я сомневаюсь, что сантехник романтическое свидание незадолго до смерти устраивал.
– Это вы уж сами соображайте, – завредничал криминалист. Зотова незаметно показала ему язык и подозвала к себе Жданова, который сосредоточенно строчил протокол осмотра места преступления. Елена Петровна нахально свалила на него черную работу.
– Андрюш, у тебя как дела по контактам Колесниченко? Что-нибудь интересное нарыл?
– Обижаете! Нашел я вашего Якова. Как вы и предполагали, он был зашифрован в телефонной книге под женским именем или прозвищем Барабаска. Колесниченко звонила Барабаске со своего телефона в шесть часов вечера. Выясняю личность.
Елена Петровна хихикнула:
– Не надо выяснять личность. Барабаска – это комендант балетной школы. Вообще-то ученицы называют его Барабас, но Колесниченко, видимо, относилась к коменданту с симпатией и поэтому прозвище немного смягчила. На самом деле Барабаску зовут Бурмистров Яков Сергеевич. Он подполковник ФСБ в отставке. Служил в горячих точках в том числе. Василиса наняла его год назад после того, как в школе случился неприятный инцидент с одной девочкой.
– Да, я в курсе этой истории и коменданта допрашивал, но имя как-то не ассоциировал с поклонником Колесниченко. Барабаска… – хмыкнул следователь. – Надо же так приличного мужика, подполковника обозвать!
– Он за куколками присматривает жестко. Думаю, отсюда и прозвище. Да, комендант мне сказал, что последний раз разговаривал с Колесниченко двадцатого декабря в шесть вечера. Девушка сообщила, что благополучно доехала до Киевского вокзала. Экспресс из Внукова как раз пришел на Киевский в шесть. Дальше дело темное.
– Потом Колесниченко позвонила Василисе Берн. Колесниченко звонила наставнице три раза. В восемнадцать часов пять минут, восемнадцать часов семь минут и в четверть седьмого, – сказал Жданов.
– Но Берн не ответила на звонки.
– Почему, на последний звонок наставница ответила, – возразил Андрей. – У меня в распечатке телефонных разговоров зафиксирована беседа, которая длилась минуту.
– Та-ак… – протянула Зотова. – Почему Василиса сказала мне неправду? Когда я Берн допрашивала, она сказала, что заметила звонки Колесниченко после девятнадцати часов вечера. Берн перезвонила Веронике в четверть восьмого. Вероника на звонок не ответила, а спустя пять минут прислала эсэмэс, что села в поезд и едет домой.
