– Работай, я ненадолго отлучусь, – сказал Юлиан и вышел покурить на кухню, оставив Алису одну.
Когда он вернулся, то застал девушку в странном состоянии. Алиса находилась в трансе, торопливо что-то рисовала и не замечала ничего вокруг. Юлиан осторожно подошел сзади, с интересом взглянул на мольберт и похолодел. Он словно посмотрел ей в душу и оказался в аду, в том самом аду, в котором сам жил последний год.
Дербеш не сдержался и положил ей руки на плечи. Алиса вздрогнула и выронила кисть. Он прикоснулся губами к ее волосам, резко развернул стул к себе, опустился перед ней на колени. Алиса смотрела на него без страха и смущения, глаза ее были темны, в них бушевала дьявольская страсть. На ее скуле отпечатался след алой краски. Юлиан провел по нему пальцем, размазав краску по скуле ко рту, провел пальцем по влажным губам. Вторая рука нырнула под юбку. Алиса не сопротивлялась, напротив, немного раздвинула колени и подалась навстречу. Под юбкой оказались теплые чулки и обыкновенные хлопковые трусики. Алиса часто задышала, ее теплое абрикосовое дыхание сводило с ума. Юлиан больше не мог сдерживаться, он взял девушку за бедра и, мельком взглянув на картину, на которой жила ее больная душа, резко сдвинул на край стула.
* * *
– Мама, наверное, волнуется, – сказала Алиса, перегнулась через его обнаженный торс, взяла с прикроватной тумбочки сотовый, села и набрала номер: – Мама, я немного задерживаюсь. Юлиан решил мне показать некоторые приемы живописи, – прощебетала в трубку Алиса, кокетливо отмахиваясь от приставаний Юлиана. Дербеш, слушая разговор, пощекотал языком ее обнаженную полную грудь и полез под простынку, чтобы потискать другое потаенное место. Алиса отшвырнула телефон, упала на подушку и застонала.
– Алиса! Алиса, чем ты там занимаешься? Немедленно домой! – послышался строгий женский голос из динамика телефона. Девушка округлила глаза и села, ошарашенно глядя на мобильник. Юлиан поднес палец к губам и отключил телефон.
– Блин, она все слышала, – забеспокоилась Алиса. – Она обо всем догадалась!
– Ну и что?! Ты ведь уже не девочка, – рассмеялся Юлиан, уронил Алису обратно на кровать и продолжил ласки. Дербеш был полностью удовлетворен: первый акт спектакля состоялся. Пусть теперь сдохнет от ревности, сука!
– Да, не девочка уже, – рассмеялась Алиса, изгибаясь под поцелуями художника.
– Не жалеешь? – тихо спросил он.
– Нет, я мечтала, чтобы это сделал ты. Теперь мне ничего не страшно!
Юлиан неожиданно отстранился. Алиса испуганно привстала на локтях, ее личико побледнело:
– Что-то случилось?
– Ничего не случилось. Просто тебе в самом деле пора, – хмуро сказал Юлиан. – Я не хочу, чтобы твоя мать влетела сюда как фурия и разгромила мою мастерскую. Пойдем, я тебя в ванной выкупаю, а потом посажу на такси.
– Мы больше не увидимся? – робко спросила Алиса. Юлиан провел ладонью по ее прохладной щеке и с нежностью прошептал:
– Дурочка, разве я могу, после всего, что между нами было, тебя оставить? Завтра мы снова увидимся. Обязательно увидимся. У нас будет особенный урок – я хочу написать твой портрет.
– Правда? – удивилась Алиса и хихикнула в ладошку: – Никогда бы не подумала, что смогу кого-то заинтересовать как модель. Тем более тебя!
– Ты просто не видишь. Не видишь очевидного! – с жаром возразил Юлиан. – Я покажу тебе, какая ты на самом деле. Ты все увидишь и поймешь. А потом… Я тебе обещаю. Мы будем вместе. Всегда… Вечно…
Он в шутку щелкнул ее по носу и направился в ванную. Алиса неуверенно сползла с кровати и завернулась в черную шелковую простыню.
– Вечно… – прошептала она, смакуя слово на языке, улыбнулась и пошла следом за художником.
Глава 12
Ключ к сердцу женщины
В глубине души Елена Петровна надеялась, что Варламов принесет ей завтрак в постель, как раньше, когда только начинал ее обхаживать. Однако, проснувшись, она завтрака не обнаружила. Мало того, Елена Петровна, обойдя просторные апартаменты режиссера, не обнаружила и его самого. Негодяй исчез в неизвестном направлении, не пожелав ей даже доброго утра. «Что удивляться? Исчезать как раз в духе Ивана Аркадьевича», – подумала Елена Петровна и заметила на холодильнике записку: «Ушел за хлебом. Целую». Это было так трогательно, что Елена Петровна чуть не прослезилась и в прекрасном настроении отправилась в душ. Культовый режиссер Варламов ушел за хлебом. Для нее!
Стоя под горячими струями, Зотова пыталась сосредоточиться на деле, но ничего не получалось. Душу во все стороны распирало от желания петь. Елена Петровна решила себя не сдерживать и под аккомпанемент воды заголосила на высокой ноте: «Виновата ли я, виновата ли я, что люблю?» Под финал «арии» Елену Петровну охватило необъяснимое волнение, и на повестке встал вопрос: «Так зачем же, зачем в эту темную ночь позволяла себя целовать?» И почему, собственно, она виновата? «Это Варламов, гад, во всем виноват! Заманил честную девушку в ловушку и обесчестил!» – возмутилась Елена Петровна, намотала на голову полотенце чалмой, набросила халат и вышла из ванной в боевом настроении и с намерением задушить Ивана Аркадьевича за все свои страдания.
Судя по тишине в квартире, Варламов еще не вернулся, что и спасло его жизнь. Да-да, ее первый муж тоже иногда ходил за хлебом в соседнюю булочную и возвращался через несколько часов. Пришлось возвращаться в ванную и приводить себя в порядок. Из запотевшего зеркала на нее смотрела румяная и помолодевшая физиономия. Шишка со лба куда-то исчезла, всосалась, судя по всему, в мозг и утянула за собой синяки. Волосы легли так, как надо, а не стояли домом и не кучерявились мелким бесом.
«Видно, шампунь хороший», – с удивлением трогая свои шелковистые кудри, пришла к выводу Елена Петровна. Она вытряхнула на столик косметику из сумки и сделала макияж. Давненько она морду не малевала, синяки только замазывала и слегка красила ресницы, чтобы не пугать потерпевших и подозреваемых. Пришлось срочно вспомнить азы, которым научила ее хозяйка одного модного салона. Она потом, правда, оказалась убийцей, но Елена Петровна решила не придавать этой мелочи особого значения
[3]
. Сегодня она купит что-нибудь приличное. И вовсе не из-за Варламова. Раздвинув полы халата и с пристрастием оглядев себя, Зотова пришла к выводу, что за ночь она похудела еще на пару килограммов.
Время поджимало, надо было собираться на работу, но страшно не хотелось. Наутро у Елены Петровны был запланирован допрос Василисы Берн, и в душе по этому поводу шевелились противоречивые чувства. С одной стороны, Елене Петровне было стыдно, вроде как переспала с чужим мужиком. С другой: чей это мужик – вопрос. Кто с чьим мужиком спал – тоже вопрос. А самое главное, как себя вести, если Варламов сделает вид, что ничего не случилось, и продолжит крутить роман с Василисой. Все это было очень неприятно. Никогда в жизни она не делила мужчину с другой женщиной.
