– А почему мне это должно казаться странным? – пожала плечами Анастасия и плюхнулась обратно на стул. – Смерть в самом расцвете лет, естественно, ужасна, но для Светы она была закономерной.
– Почему? – удивилась теперь Зотова. – У Сколковой были какие-то проблемы с психикой?
– Ну, можно и так сказать. Светик на коксе плотно сидела. Я думала, вы знаете. Подождите… Что вы хотите этим сказать? Вы считаете, что Сколкова не сама, не по дури? Светку тоже какой-то псих из окна выкинул? Сколкову – убили?
– Кто Сколкову посадил на кокаин? – перевела тему Зотова.
– Да какая разница! Вы даже представить себе не можете, что творится в богемном кругу! Все нюхают – кто-то время от времени, кто-то постоянно, а трава вообще за наркоту не считается. Светлана без кокаина не могла, но считала, что у нее нет проблем. Впрочем, как все наркошки. Они все так думают и отрицают очевидные проблемы, а потом уже поздно – либо передоз, либо цирроз, либо дурка.
– Ваша подруга тоже кокаином баловалась? – спросил Трофимов.
– Женька – нет. Никогда. У нее был страх… нет, даже не страх, а настоящая фобия – что ее от наркоты заглючит конкретно, и она выйдет на улицу через окно.
– В крови вашей подруги наркотиков не обнаружено, – сообщил Трофимов.
– Естественно! И на улицу она вышла вовсе не через окно! – разозлилась Анастасия. С опером у нее контакт явно не налаживался. – Так я пойду? – жалостливо спросила Кошкарец. – Клиентка меня ждет, а мне по пробкам через всю Москву продираться. Она жутко вредная, если опоздаю, весь мозг вынесет.
– Идите, спасибо вам, Настя. До завтра. Только просьба: о нашем разговоре не распространяйтесь. Если вдруг заметите слежку за собой, звоните без промедления.
Зотова расписалась на пропуске. Анастасия подхватила бумагу и бодро застучала каблучками к двери. Но в дверях обернулась:
– А когда фоторобот маньяка составлять будем?
– Вы хотите сказать, что его видели? – сквозь зубы спросил Трофимов, спрятав руки в карманы.
– Ну да, – пожала плечами Анастасия. – Мы ведь с Женькой подруги, где бы мы с ней ни появлялись, везде он за нами таскался тенью.
– Так поехали! – взревел опер.
– Куда поехали? Меня же клиентка ждет! Может, я вам его лучше нарисую? – с надеждой предложила свидетельница и посмотрела на часы. – Я семь лет в художке мучилась.
– Рисуйте. – Трофимов, с трудом сдерживая раздражение, подал Кошкарец карандаш и бумагу. Та, низко склонившись над столом, набросала портрет предполагаемого маньяка. Отстранилась, посмотрела на лист, дорисовала пару деталей, резко придвинула страничку оперу под нос и недовольно спросила, глядя на него волком:
– Все! Могу я идти наконец?
– Угу, – вякнул Трофимов, во все глаза пялясь на рисунок. На его физиономии отпечаталось совершенно идиотское выражение.
– Что там такое? – нетерпеливо поинтересовалась Елена Петровна, когда за Кошкарец закрылась дверь.
Веня передал лист Зотовой и нервно хихикнул. Та тупо уставилась на эскиз. Потом перевела взгляд на помощника и слабо пискнула:
– Ты мне можешь объяснить, что здесь происходит?
– Не-а, – гоготнул Трофимов. – Сам хотел у вас полюбопытствовать. Не понимаю, за каким лядом вашему другу, культовому режиссеру Варламову, понадобилось следить за Полярной. Может, на роль в свой проект собирался ее пригласить?
– Он мне не друг! – Елена Петровна скомкала лист и запустила его в Трофимова, словно опер был причиной всех ее несчастий.
– Объявляем маньяка в розыск? – продолжал веселиться опер. Затем развернул листок и аккуратно разгладил, чем окончательно вывел Зотову из себя.
– Прекрати дурака валять! Как мальчишка себя ведешь! Надеюсь, ты не считаешь, что Иван Аркадьевич и есть тот самый маньяк, который скинул актрису с метромоста?
Веня лишь неопределенно фыркнул.
– Так, не доводи меня! С Варламовым я сама разберусь. У тебя есть по существу дела предложения? Версии имеются?
– Имеется вопрос. Семейными и любовными связями Полярная была не обменена, но почему-то пыталась уйти от слежки. Чего ей бояться-то?
– Возможно, Полярная не себя пыталась прикрыть, а человека, с которым встречалась. Тот мог попросить, чтобы она прибыла инкогнито и без «хвоста». Девяносто процентов мужиков за счастье бы посчитали засветиться рядом со звездой, значит, можно предположить, что этот человек женат, занимает высокую должность и очень боится скомпрометировать себя порочными связями.
– Под ваше описание очень подходит депутат Каверин, – заключил Венечка.
– Ты того, сбавь скорость! – предупредила помощника Зотова. – Если это действительно депутат Каверин, то нам с тобой тяжко придется. Ладно, давай попробуем версию выстроить. Мотив лежит на поверхности. Допустим, депутатом двигал страх. Каверин боялся, что Полярная откроет рот и выложит правду об организации им сольных концертов под фанеру, тогда бы ему пришлось не сладко. С Полярной депутат знаком давно, но почему только сейчас решил ее убрать? Правда о темном прошлом невыгодна двум сторонам, значит, шантаж со стороны актрисы исключается.
– Не согласен. Полярная только выиграла бы, если такой факт ее биографии открылся бы широкой общественности. Скандал прибавил бы ей популярности. Возможно, у Евгении был другой мотив. Ипотека, которую она оформила, требовала постоянных финансовых расходов, а контракт у нее как у начинающей актрисы. Ей платили копейки, а выглядеть надо было на миллион. Вот и получается, что Полярная вполне могла наехать на депутата и затребовать за молчание бабла. Для душки и защитника обездоленных Каверина обнародование такого рода информации – прямой удар по имиджу. Да еще в преддверии выборов. И потом, это раньше Евгения Полярная была обычной ресторанной певичкой и актрисулькой на эпизодических ролях, соответственно рта раскрыть не смела. Но вдруг в мгновенье ока превратилась в звезду. А звезду попробуй-ка заткни.
– И Каверин заткнул. – Зотова потерла виски и шумно уронила руки на стол. – Давай дальше разбираться. Предположим, что гибель Сколковой и Полярной дело рук одного человека. Светлана Сколкова была невестой сына Каверина. Из окна она выпала сразу после того, как молодые подали заявление в загс.
– Действительно, на хрена депутату Каверину невестка-наркоманка? – вставил свое слово Трофимов. – Вероятно, до самой последней минуты Каверин-старший не верил, что сын решится вступить со Сколковой в брак, поэтому ничего не предпринимал, но как только дело запахло керосином, решил избавиться от нежелательной родственницы.
– Хорошо. А сыну депутата зачем жена-наркоманка? – Зотова карандашом почесала лоб. – Я понимаю, если бы любил ее безмерно, но, по словам Кошкарец, Денис Каверин Сколкову вовсе не любил. Заигрывания с Полярной это подтверждают. Разве любящий мужчина станет увиваться за другой женщиной?
– Еще как! – возразил Венечка, но тут же поправился: – Я лично такими вещами не занимаюсь, однако у большинства мужчин полигамность в генах заложена. Завоевать всех баб в радиусе километра, а потом победителем вернуться к любимой – для них в порядке вещей. Легкомысленные связи как измены не засчитываются.
