Пока следователь по особо важным делам, онемев от его наглости, пыталась вернуть себе способность говорить, Иван Аркадьевич спешно перевел тему:
– Как вы думаете, почему Кошкарец спрятала дочь? Появление на своем горизонте посланника небес Эмма, страдающая излишней мнительностью, восприняла настороженно. И захотела проверить человека, который морочил ей голову по просьбе нашей Матушки Кассиопеи. Девушкой двигал страх быть обманутой, поэтому она, преодолев другие фобии, решила проследить за Денисом Кавериным. Так наша трусиха Эмма оказалась в подъезде Лизы Климовой и стала, представьте себе, свидетелем гибели модели. Сразу оговорюсь: девушка понятия не имеет, кто совершил убийство. Однако знает, что Каверин-младший к смерти Климовой не причастен – когда раздался женский крик, Эмма была в нескольких метрах от сына депутата. Падение тела она тоже видела (в окне лестничного пролета мелькнуло что-то голубое), потом послышался звук удара об асфальт, с улицы донесся визг. Каверин отвлекся и девушку не заметил. Эмма в шоковом состоянии бросилась вниз по лестнице, рванула домой, заперлась в своей комнате и сидела там, трясясь от ужаса. Наутро, когда все телеканалы стали трубить о том, что Денис Каверин убийца, Эмма, терзаемая угрызениями совести, пришла к матери, чтобы рассказать ей о невиновности Дениса. Представьте себе, что почувствовала Анастасия Кошкарец. По вине собственного ребенка могла сорваться такая красивая подстава, задуманная ею. Стилистка запаниковала и не придумала ничего лучшего, как похитить дочь. Ведь если бы правда выплыла наружу, следствие снова начало бы копать и, вполне вероятно, скоро вышло бы на нее.
– Простите меня, Иван Аркадьевич, – сказала Ольга. – У меня был очень тяжелый период в жизни. Сама не ведала, что творю. Если бы не вы, Эмма могла бы погибнуть.
– Ты меня тоже прости, Оля, – улыбнулся режиссер. – Я должен был, так сказать, отправить к тебе прошлое, чтобы ты разобралась с настоящим. Я ведь думал, ты страдаешь, потому что Каверина забыть не можешь. Мне хотелось дать тебе шанс понять: страдать-то совершенно не из-за чего. Однако ты без меня во всем давно разобралась. Надеюсь, теперь все наладится, и мы вместе поможем Эмме.
Зотова, слушая режиссера, почувствовала облегчение. Она была счастлива, что Варламов оказался не подлецом, как ей уже представлялось. Впрочем, добрые намерения никак Ивана Аркадьевича не оправдывали – манипулировать чужими судьбами грешно, и неважно, благо это принесет человеку или зло. Ольга Колесникова права: брак с режиссером не сделает ее счастливой. С Плешнером, впрочем, счастлива тоже не будет, потому что никогда не сможет судмедика полюбить. Сердце ее навеки отдано мужчине-ребенку, который никогда не прекратит играть и, похоже, никогда не оставит ее в покое. Вот ведь парадокс!
– Как видите, Настя, мы вышли на вас без помощи вашей дочери, – перевела следователь тему, опасаясь совсем запутаться в своих личных проблемах и выпасть из рабочего состояния в самый кульминационный момент. – Честно говоря, мне очень не хотелось верить, что к убийствам можете быть причастны вы, такая чудесная мастерица, способная превращать в богинь самых обычных женщин. В итоге талант вас и сгубил. Сначала я обратила внимание на небольшую нестыковку. Мне вы сказали, будто Светлану Сколкову последний раз видели живой в кафе, где она сообщила вам с Женей о скорой свадьбе с Кавериным. А оказалось, что реквизиторша посещала вас еще пару раз, желая поэкспериментировать со свадебной прической. Вы об этом отчего-то забыли упомянуть. Когда сегодня Ольга Андреевна поведала мне, что вы регулярно приезжаете к ней, чтобы привести ее волосы в порядок, мне все стало понятно. И я подумала: с таким же успехом вы могли навещать и Климову, которая тоже была вашей клиенткой. В еженедельнике Лизы было отмечено, что она собирается посетить ваш салон, сделать маникюр, коррекцию волос и СПА-процедуры. Когда я приехала к Климовой – буквально накануне убийства, так уж случилось, – шевелюра Лизы ухоженной не выглядела, но на пальчиках был свежий лак. Это навело меня на мысль, что Климова побывала у вас в салоне, но существенно опоздала и сделала только маникюр. А потом вернулась домой. Ведь ей позвонил Денис Каверин и сказал, что скоро заедет. О чем она вам и сообщила. Однако на следующий день у Лизы намечалось важное мероприятие, прическа нужна была модели позарез, поэтому Климова попросила вас приехать к ней домой попозже вечером, чтобы привести волосы в порядок. На вечер у вас была договоренность с другим клиентом, Матушкой Кассиопеей, но разве вы могли пропустить такой шанс – подставить Каверина и отвести от себя все подозрения? К Лизе вы приехали раньше Дениса. Девушка не ждала вас так рано, поэтому удивилась вашему приходу. Она совсем вас не опасалась, спокойно вышла с вами на лестничную клетку, куда вы ее хитростью выманили. Когда Климова поняла, что попала в ловушку, было поздно. Где, к слову, ваш мешочек счастья, Настя? – поинтересовалась Зотова.
Кошкарец машинально дотронулась рукой до шеи, шифоновый шарф соскользнул на пол, и всем стал виден бледно-розовый след на коже.
– Что и требовалось доказать, – сказала Елена Петровна. – Климова, пытаясь спастись, схватилась за него, как за соломинку.
– А вы, похоже, всерьез поверили, что являетесь авторшей детективных романов, – зло усмехнулась стилистка. – Насочиняли про меня какую-то ерунду. Ничего это не доказывает. Царапина у меня от завязок фартука. Я работаю круглые стуки, вот и натерла шею. Эмму я увезла, потому что вы сами просили меня быть осторожной. Сегодня же заберу дочку от отца.
И тут в салон Матушки Кассиопеи влетел запыхавшийся Трофимов, держа под мышкой одной руки статую коня, а в кисти другой диктофон. За ним семенила пожилая женщина в рванье.
– Боюсь, вряд ли у вас это получится в ближайшее время, – прокомментировал он последние слова Кошкарец.
Затем опер поставил на стол коня и включил диктофон. Все услышали голоса Лизы Климовой и той же Анастасии Кошкарец. Дослушав запись до конца, стилистка истерично расхохоталась.
– Сколкову я не планировала убивать! – закричала она. И затараторила, словно в свое оправдание: – Светлана просто подвернулась мне под горячую руку. Она вызвала меня домой, очередную свадебную прическу делать. Пока я ехала, позвонил Каверин. Светка вышла меня встречать на лестницу, вся в соплях и слезах, и рассказала, с кем спит ее жених. А еще о том, что Женечка давно тяготится нашей дружбой, что я ее раздражаю своей заботой, и она мечтает избавиться от меня, как от надоедливой мухи. Я так разозлилась на Полярную! Была вне себя от ярости, в глазах потемнело… Окно было открыто, и я толкнула Сколкову. До сих пор не могу забыть глупое выражение ее лица, когда она поняла, что через мгновение умрет. Ужасно глупое. У вас сейчас такие же глупые рожи. Я вас всех ненавижу!
Лица у присутствующих в самом деле были странные. Все таращились на Трофимова, на притащенного опером коня и на странную бабку, которую тот привел с собой.
– Веня, кто это? – спросила Зотова изумленно. – Где ты был?
– В плену, – откашлялся Трофимов. – А это моя мама Клавдия Макаровна, – сообщил он. И обратился к Варламову: – Вам случайно конь не нужен? А то Макаровне кошек кормить не на что.
