– А с какого перепугу дух графа мстит новым владельцам? – запоздало отреагировал Сеня. – Можно подумать, они у него бабу отбили.
Донателла усмехнулась.
– Как в воду глядите, молодой человек. Вторым владельцем имения стал муж бывшей возлюбленной Беркутова.
– Он знал, что граф был когда-то влюблен в супругу? – недовольно спросила Кристина.
– Возможно. И купил «Алое», полагаю, чтобы доказать жене, как он крут.
– Сейчас это называется понтами, – дополнил Лукин. Открыв рот, Сеня с восторгом разглядывал бывшие владения графа Беркутова. В отблесках свечей и голубоватом луче фонарика конюшня выглядела как декорация к мистическому фильму и будила воображение тайнами прошлого.
– Тогда ясно. А третий покойник, наверное, новый муж бывшей возлюбленной? – уточнила Кристина. Судя по горящим глазам, окружающая обстановка ее тоже восхищала, но готка упорно прятала восторги под недовольной миной.
– Угадала, радость моя! – хлопнула в ладоши Дона. И ехидно добавила: – Надо же, какая ты бываешь иногда проницательная.
– Блин, значит, они все четверо тут шастают, неприкаянные. Беркутов и три мужа его бабы, – на полном серьезе сказала Кристина и свечой нарисовала крест в воздухе.
Галочка отшатнулась от нее, словно от прокаженной, и стала затравленно оглядываться. Лукин привлек ее к себе, обнял за плечи и зашептал что-то нежное на ухо.
– Пятеро, – поправила Донателла. – Бывшая возлюбленная графа благополучно пережила трех мужей, но не вынесла революции и наложила на себя руки. Кажется, она повесилась.
– Я чувствую, их смерть ходит поблизости… – загробным голосом проговорила Галочка. И выдала:
Слышу топот за спиной!
Могильный мрак идет за мной!
Касается рукой, лопатки холодит,
В затылок сумеречно дышит.
Я плачу в голос!
Но никто меня не слышит…
– Хотите, попробую свет врубить? – раздраженно перебил Галочку Ванька, бывшая со своими поэтическими закидонами и придыханиями бесила его до зубного скрежета.
– Лучше подождем Лукина, – мягко отшила Терехина Донателла.
– Я тут, – хохотнул Сеня.
Жена Белгородского замерла и уставилась на него, словно видела впервые.
– Ах, да! – спохватилась Дона. – Я видела вашу анкету. Простите, я имела в виду нашего режиссера, Антона Сергеевича Лукина. Он, случайно, вам не родственник? – с удивлением глядя на Семена, спросила женщина.
Сеня спал с лица и вдруг затрясся, как эпилептик.
– Эй, – тряхнул его за плечо Хлебников, – ты что?
– Однофамилец, – стуча зубами, пробормотал Лукин, уронил свечу и бросился в темноту. Звук его шагов эхом отозвался по конезаводу, и все стихло.
– Это его отец, – тихо пояснил Терехин. – Они не виделись и не общались много лет.
– Какое потрясающее совпадение, – откашлялась Донателла.
– Только не говорите мне, что вы ничего не знали, – нахмурился Ванька. – Белгородский специально его нанял?
– Зачем? Ерунду не говорите! – рассердилась Дона. – Антон Сергеевич работает в команде Руса уже давно. В молодости муж играл у него в одной театральной постановке. После возвращения из Америки их дороги снова пересеклись.
– Донателла правду говорит, – буркнула Кристина. – Антон не просто коллега Руса, но и хороший друг, часто бывает у нас в гостях. Но о сыне я впервые слышу. Может, отец Сени другой Антон Сергеевич Лукин? Фамилия довольно распространенная, да и имя с отчеством не самые редкие.
– Нет, именно он, – сказал Ванька. – Известный театральный режиссер.
– Поразительно! – вздохнула Белгородская и снова потерла переносицу мизинцем. – Уверена, для Антона встреча с сыном тоже станет сюрпризом. М-да… Что же, давайте вернемся назад, перейдем в другой флигель и перекусим. В правом крыле располагалась представительская часть конезавода. Кабинет хозяина, где он принимал партнеров и покупателей, смотровая зала для демонстрации лошадей клиентам. Мы переоборудовали ее в столовую. Там же кухня, кабинет врача и другие подсобные помещения. К слову… – Донателла обернулась и посветила фонариком падчерице в лицо. – Криста, милая, тебя с дочкой мы определим там. Будешь жить с малышкой в комфортных условиях, в кабинете графа. Надеюсь, никто не возражает? – Женщина окинула всех долгим взглядом.
– Я возражаю, – буркнула Кристина. – Мне и здесь неплохо.
– Тебе, может быть, и неплохо, но речь не о тебе. Не будь эгоисткой. Грудному ребенку в конюшне не место! – с раздражением заметила Дона и пошла за Хлебниковым, который уже несся в направлении кухни, мечтая поскорее перекусить.
По правому флигелю болтался Лукин, на удивление спокойный и расслабленный.
– Офигенно все! – поприветствовал он друзей, таращась на своды потолка. В правом флигеле было светло, прохладно и дышалось легче.
Смотровая зала, где некогда демонстрировал клиентам племенных лошадей граф Беркутов, выглядела как приемная королей, только трона не хватало. Высокие своды потолка, стены украшены живописью, паркет. В центре залы сейчас стояли длинный обеденный стол, а вокруг него стулья с высокими спинками, вдоль стен изящная мягкая мебель, обитая шелком и бархатом. Здесь героям шоу предстояло проводить большую часть времени – принимать пищу, решать поставленные перед ними задачи и общаться.
– Действительно офигенно! – согласился Терехин с Сеней.
Роскошь прошлых веков, тайны конезавода, призраки, прекрасная Донателла, ужин при свечах, звезды в готических окнах… Ванька вкушал атмосферу старины и аж жмурился от удовольствия.
После ужина и восхитительного французского вина всех разморило. Друзья молча разбрелись по своим «стойлам». Даже у Кристы не было сил спорить, она подхватила Чебураху, пожелала всем спокойной ночи и тихо удалилась в кабинет графа. Ванька поплелся следом, но Донателла его остановила, уперев пальчик ему в грудь, в районе сердца – сердце в ответ совершило кульбит и застряло где-то в горле.
– Мальчикам в другой флигель, – проворковала женщина ему на ухо. Он почувствовал ее горячее дыхание и с трудом устоял на ногах.
– Помочь хотел, – хрипло выдавил Ванька, топчась на месте и косясь на Донателлу, как испуганный конь.
– Я помогу Кристе, если понадобится. Моя комната по соседству. Идите спать, Ванечка, – сказала красавица.
И Терехин пошел.
На всю конюшню раздавался заливистый храп Павлуши, что пробудило Ваньку от «сомнамбулического сна». Быстро же Хлебников освоился, и десяти минут не прошло. В соседнем с Пашиным блоке шептались Галочка и Лукин. Судя по интонациям, парочка опять ссорилась.
«Милые бранятся, только тешатся», – недовольно фыркнул Ванька и поплелся в самый дальний денник, чтобы не слышать раскатов Хлебникова и бурчаний сладкой парочки. Криста не слишком проницательная провидица. Два ее предсказания потерпели полный провал. Во-первых, так ссориться могут только влюбленные – зря готка на Галочку поклеп возводила. Во-вторых, Донателла не способна никому причинить зла. Ну не может она быть убийцей! Она такая… она…
