– Почему? – не понял Пашка.
– Потому что они с Филаретом в паре играют, а так как на берегу художник говорил, что ему досталась антифраза, значит, ребус выпал Григорию.
– Прикольно, – хихикнул Пашка. – Он, наверное, его уже на двести пятьдесят тысяч числовых вариантов разложил. Придется нам самим думать. Может, ключ к ребусу вовсе не азбука? Помнишь, Дона говорила, что граф, по мнению историков, был очень высокого мнения об интеллектуальных способностях своей возлюбленной и наверняка не задал бы ей такой тупой ребус. Скорее всего, ключ где-то в других подсказках надо искать. Раскинем мозгами завтра, на свежую голову.
– Ладно, вали спать. Я Офелию проведаю и тоже пойду.
Ванька проводил Хлебникова и направился в апартаменты графа Беркутова.
Галочки в комнате не оказалось. Чебурашка дрыхла, посасывая пальчик во сне. Терехин склонился над люлькой и долго рассматривал ее личико, пухлые щеки, носик, рыжий чубчик. Странно, раньше он не замечал, что Офелия очень похожа на Кристину, только другого колера. Осторожно взял маленькую ручку, поцеловал. Пальчики приятно пахли молоком. И такая нежность его вдруг охватила, что захотелось прижать малышку к себе.
– Я тебя никому не дам в обиду, слышишь? – прошептал он, не удержался и чмокнул Офелию в курносый нос. Девочка недовольно крякнула во сне, пришлось оставить малявку в покое.
Решив дождаться Галочку, Терехин послонялся по кабинету, уселся за рабочий стол и попытался представить себя в девятнадцатом веке, на месте графа Беркутова. Вжиться, так сказать, в атмосферу. Вдруг в голову что-нибудь умное придет? Ванька сосредоточился, но ничего не вышло. Окунуться в прошлое мешала дурацкая напольная вешалка века нынешнего, стоящая у стены напротив письменного стола. Криста купила ее незадолго до отъезда и привезла с собой на тот случай, если негде будет хранить готические туалеты. Платья в итоге разместила в шкафу, а вешалку использовала как сушку для пеленок Офелии и своего белья.
Ванька откатил вешалку в угол, вернулся за стол и… обмер. Взору предстала старинная фреска, которую прежде закрывала вешалка с бельем. Терехин вскочил и подошел ближе. От времени штукатурка осыпалась, но главное сохранилось. Это был пейзаж: скалы, море и кипарис. Крым. Так вот где высадил свой кипарис граф Беркутов! Хлебников почти угадал. Графу было дорого место, где он встретил свою единственную любовь, и хозяин имения запечатлел свои воспоминания на стене кабинета. Нашлось и парусное судно, которое разыскивал Филарет, – белело одиноко парусом на морском пейзаже.
Теперь многое становилось понятно. Конечно, антифраза, выпавшая Родиону Буденому, означающая пословицу: «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда» – вела вовсе не к пруду, а прямиком в кабинет графа, где тот корпел над своими трудами по селекции и записывал результаты исследований. Сюда же вела и Галочкина загадка: «Начало – голос птицы, конец – на дне пруда. А целое в музее найдете без труда». Возможно, когда-то кабинет графа украшало множество эксклюзивных вещей, типа призовых кубков или лошадиных статуй. Судя по тому, что любимого коня Беркутов похоронил в склепе, да еще с надгробием в виде скульптуры, он это дело уважал.
Руки задрожали от волнения. Не исключено, что именно здесь располагается тайник. Ванька осторожно постучал костяшками пальцев по фреске. Кусок штукатурки отвалился и с глухим звуком упал на пол. К Ванькиному глубокому разочарованию, под штукатуркой оказалась кирпичная стена. Он простукал фреску по периметру, обвалив еще часть штукатурки, – стена была глухой.
– Не может такого быть! – расстроился Ванька. Что ж, раз здесь нет тайника, значит, фреска – ключ к чему-то. И это что-то должно быть в кабинете графа и указывать дальнейший путь. Или было? Терехин внимательно изучил стены, заметил небольшие выбоины на равном расстоянии друг от друга и все понял. В письмах княгине граф вскользь упоминает, что отец ему оставил большую библиотеку книг по коневодству и селекции. Где граф ее содержал? Естественно, в кабинете! Он здесь работал и пользовался книгами.
Матильда с Казимиром не ошиблись. Подсказки «дуб» и «азбука», как символ мудрости и знаний, означали книгу и вели сюда – в кабинет графа, в его библиотеку. И в этой самой библиотеке находилась книга с ключом к ребусу. Неужели все глухо? Как теперь ту книгу разыскать, если библиотека Беркутова канула в Лету?
В подсказках есть прямой намек на литературное произведение, которое к селекции и коневодству не имеет никакого отношения. Парус в подсказке. Парус на фреске. Беркутов явно сделал на нем акцент. А что, если романтичный граф приготовил для княгини не книгу по селекции лошадей, а томик стихов Лермонтова?
Окна кабинета графа тоже смотрели на юг. Ванька уселся на подоконник и уставился в темноту парка. Стихотворение «Парус» было опубликовано после смерти поэта. Возможно, Беркутов выбрал его не случайно?
Терехин подул на стекло, пальцем написал слово «ойнйойко» и прошептал первую строку стихотворения Лермонтова: «Белеет парус одинокий»… «Одинокий!» – как обухом ударило по голове. Это слово было удивительным образом созвучно с самим графом, его несчастливой жизнью. Надавливая пальцем на стекло, Ванька написал «одинокий», пронумеровал каждую букву и задумался. В слове оказалось две буквы «о», под цифрой один и пять. В закодированном слове букв «о» было три. Это могло означать, что логика завела его не в ту степь, либо граф зашифровал ребус самым примитивным образом, используя только начальную букву, чтобы не мучить возлюбленную сложными математическими вычислениями. Интуиция подсказывала, что код верный. Ванька подставил к ребусу Зебельмана цифры, соответствующие буквам. Получилось – 18481861.
«Путь, который ведет в никуда», – вспомнилась одна из подсказок. С утра все сошлись во мнении, что это манеж, но сейчас, глядя на цифры, начерченные на тумане стекла, Ванька вдруг понял, что подсказка означает – смерть, а числа – чей-то жизненный путь. Путь совсем недолгий – всего 13 лет.
От нахлынувших сентиментальных чувств глаза увлажнились. Ванька снял очки, достал салфетку из кармана, чтобы их протереть. Одновременно что-то упало на пол и звякнуло. Терехин протер очки, нацепил их на нос и соскочил с подоконника. Поднял сережку, которую он нашел на берегу пруда, откуда нырнул Буденый. Точнее, где ему помогли нырнуть. Взял ее в руку и с удивлением рассмотрел, словно видел впервые. Как кадры из фильмов, в голове стремительно пронеслись эпизоды из недавнего прошлого. Утро, он с люлькой в руках идет в комнату Кристины возвращать ребенка. Навстречу Галочка – смущенное лицо, робкий взгляд, опущенная голова. Он в комнате Донателлы. Над телом покойной колдует Ильин. Ванька берет бутылку тоника и бокал, наливает тоник режиссеру, подносит бутылку к губам. Галя бросается на него, сбивает с ног, тоник разливается по паркету.
Господи, зачем она это сделала? Дура!
С утра он решил, что поэтесса рыскает по конезаводу в поисках журнала. Выходит, ошибся. Галина совсем с другой целью оказалась в коридоре, рядом с комнатой Донателлы, незадолго до ее смерти. Стало ясно, почему бывшая стремительно среагировала, когда он взял бутылку с тоником. Она банально знала, что в бутылке стрихнин, потому что сама насыпала его туда. Поэтому и в дверь ломилась, требовала, чтобы он немедленно вышел. Заботливая сволочь…
