– А если этих «кого-то» слишком много? – заныл Сашка и почесал гладковыбритую макушку. – Иголка в стоге сена!
– Ее тоже можно найти, – ядовито заулыбался Олег и добавил: – Если постараться и перебрать по соломинке!
Освободился он к полуночи. Почти тут же позвонил экспертам, которых чуть не на коленях просил подготовить хотя бы поверхностное заключение о следах.
– Олег, разочарую тебя, – вздохнули на том конце провода. – Тот, кто мучил его и убивал, не оставил ни единого следа. Ни в машине, ни на улице.
– А на одежде пострадавшего, под ногтями, ну я там не знаю! – Он сильно нервничал. – Что, ни волосочка?!
– Ах, вот ты о чем! – хмыкнул эксперт. – Прямо в точку, дорогой. Есть один волос на внутренней стороне плаща Стахова. Примечательный волосок – длинный, кудрявый. Предположительно женский, предположительно женщина – блондинка. Крашеная или нет, окончательно сказать смогу завтра.
– Не надо, – уронил Олег голову на руль. – Не крашеная она.
– Ух ты! Знаешь, о ком речь?
– Догадываюсь. – И он отключил телефон.
Минуты ему хватило, чтобы передумать ехать домой. Он развернулся через две сплошные и помчался в тот самый дом, где жила белокурая красавица.
Дом Катерины встретил его запертыми наглухо воротами. Он походил вдоль забора, без конца оборачиваясь. Было жутковато в глухой темноте безлюдной улицы. Где-то здесь, неподалеку, может бродить серийный убийца, с ловкостью мясника вспарывающий животы своим жертвам. А он тут один, без напарника, без оружия, потому что его выдернули из дома, а он пистолет вчера сдал. Олег остановился, перевел дыхание, привалился к бревенчатому забору и прислушался.
Тихо! Тихо, как в могиле! Жуть просто какая-то. Что за улица такая странная. Март, а кошек не слышно. Собаки тоже безмолвствуют. Железка неподалеку, оживленная, по слухам, ветка, а поезда как провалились. Он шагнул чуть вперед и в сторону, и звук его шагов отозвался оглушительным противным хрустом. К ночи сильно подморозило, и снеговая жижа превратилась в ледяную крошку. Олег чертыхнулся, снова резко обернувшись. Ему показалось, что по ту сторону забора кто-то тяжело, с присвистом дышит. И шагает в такт его движениям.
Показалось? Или, в самом деле, там кто-то есть?
Он снова шагнул раз, другой, третий. Под ногами противно взвизгивало. За забором тоже. А потом он взял и резко прыгнул, и тот, кто крался за ним вдоль забора по ту сторону, не смог этого повторить, завершив свои движения уже после Олега.
– Эй, кто там? – громко позвал Олег, уже не сомневаясь, что за забором кто-то есть. – Отзовись, а то… А то как в лоб стрельну!
Стрелять было нечем, да и не стал бы он, прав не имел. По ту сторону забора начиналась частная территория. Но попугать того, другого, и успокоить немного себя стоило.
– Стрельнет он! – фыркнул мужской глухой голос, показавшийся смутно знакомым. – А с какого перепугу-то?!
С собственного, хмыкнул про себя Олег и тут же узнал по голосу ворчливого лысого мужика, живущего у Катерины в пристройке.
– Ты чего там крадешься-то? – крикнул Мишин.
– А ты?
– Я не крадусь, я наблюдаю.
– И я наблюдаю.
– Ты-то за кем? – хмыкнул Олег. – Тебе же из-за забора ничего не видно.
– А ты за кем в такую темень? – Виктор пожевал губами, сплюнул звучно. – Катерину, что ли, стережешь? Так в постели она.
– Спит? – зачем-то спросил Мишин.
– Нет. Плачет. Все время плачет, гражданин начальник.
– Ты смотри, узнал!
– А чего не узнать-то? Да и это… – Виктор сделал паузу. – Видел я тебя в щель в заборе. Есть у нас такая с Катькой, потаенная. Видел, как ты подъехал, как ворота трепал.
– А ты чего это дозором ходишь, стережешь дом?
– А то! Видал, на него сколько желающих! – грустно рассмеялся Виктор. – Будто медом им тут намазано, честное слово! Вот и хожу, как ты скажешь, начальник, дозором. А то, не дай бог, спалят.
– Зачем это?
– А что? Народ сейчас какой! Видал, что с гостями нашими сотворили? То-то же…
В голосе лысого мужика по ту сторону забора Олег распознал смертный ужас. Боится? Чего боится? Что за ним придут так же, как за теми двоими? Так с какой стати? По версии Олега, убийца таким вот варварским способом встал на защиту интересов Катерины. Или нет? Или он ошибается?
– Да кто же его знает, упыря этого?! – возмущенно отозвался Виктор, когда Олег ему изложил свои соображения. – Может, наоборот, Катьку таким вот способом пугают, чтобы она драпала отсюда побыстрее. Сначала мужиков разорвали в клочья, потом, может, возьмут и сожгут все к чертовой матери… вместе с нами.
– Возьмут? Думаешь, их несколько?
– Ничего я не думаю, – вздохнул Виктор и позвал: – Ты иди, что ли, начальник, к воротам-то. Отопру, сядем, чаю выпьем, погутарим. С тобой все веселее. А я все равно не сплю. Катька ревет, в кровати возится. Тоска…
– А со мной веселее? – улыбнулся Олег и пошел к воротам.
Виктор оказался проворнее. Пока Мишин дошел – ворота уже распахнулись. Виктор топтался на растаявшей дорожке, ведущей к крыльцу, в старом ватнике, наброшенном на майку, в трениках и разношенных ботинках. В руках он держал фонарик, свет от которого прыгал по сторонам, выхватывая подтаявшие кучи грязного снега, старенькую машинку чуть в стороне и плотно сбитые бревна высокого забора.
Они пожали друг другу руку и молча пошли к дому, стараясь не заступать за узкую ленту дорожки, чтобы не терзать ночную тишину отвратительным визгливым хрустом.
– Ты снимай тут куртку, – скомандовал шепотом Витек в коридорчике. – В кухню негоже в одежде. Там чистота!
Они сняли верхнюю одежду, на ощупь прошли до кухни. Там Виктор сначала плотно закрыл за ними дверь, потом только свет включил. Олег огляделся.
В кухне было тепло, чисто и уютно. В центре стола стояло большое блюдо с пышным пирогом, накрытым чистым белым полотенцем.
– Катька испекла в честь праздника своего. Только какой же это праздник! Плачет и плачет целый день, – грустно отметил Витька. – И хоть бы одна падла… Прощу прощения! Хоть бы один из ухажеров ей букетик принес. Козлы!
– А много ухажеров-то? – осторожно поинтересовался Олег.
Пока информация на этот счет у них была весьма разрозненной.
– Постоянных – трое. А сброда всякого – пруд пруди. Только ты не подумай, – спохватился Витек, засуетившись у плиты с чайником. – Катька всех на расстоянии держит.
– Недотрога?
– Да не знаю я. Может, принца какого ждет, не выбрала пока никого. Этот ей не хорош, тот тоже не вышел.
– И кто чем не вышел?
Олег, стараясь не греметь стулом, присел к столу и алчно глянул на пирог. Он сегодня с утра почти не ел, разве можно считать едой яичницу и чашку кофе, приготовленные наскоро матерью. Потом его вызвали на труп Юрия Стахова, а потом уж не до перекусов было.
