– А людей со свету сживать, а, она тебя тоже научила??? – Егор подошел к столу вплотную, оперся о него двумя кулаками, огромными, как маленькие тыквы в ее подполе. – Подставлять… Уничтожать… Вся в бабку, получается, так???
– Нет, не так, – решила она на этот раз проявить благоразумие и не злить мужика. – Я живу тихо и…
– Ти-ииххоо??? – заорал он так, что звон сервиза в буфете усилился. – Ты живешь так тихо, что возле твоего дома двух потрошеных бугаев находят после того, как они из дома хотели тебя выкинуть!!! И из того, кто тебя с работы уволил, болтают, тоже кишки выпустили, так?! И глаза, болтают, выколупнули!!! Кто же это так для тебя старается-то, а, сучка??? Нет, ты глаза не отводи, не отводи!!!
И его широченная лапа полезла к ее лицу. Катя отпрянула, но с места не встала. И не потому, что ноги не держали, хотя и не держали, конечно. А потому, что ее задело. Бабкин ген какой-то вдруг взыграл и злости подбросил, как в топку углей.
– А ну сядь!!! – заорала Катя незнакомым самой себе голосом, и звон посуды в буфете сразу стих. – Сядь и не истери, умник!!!
Называть обидными, плохими словами отца человека, всегда готового ей помочь, она не могла. Хотя слов за пять минут скопилось много.
– Сядь и говори толком, твою мать!!! – продолжала кричать Катя. – Орет он тут, понимаешь!!! В моем доме!!! Кочергой по башке хочешь??? Устрою запросто!!!
Наверное, именно таким образом удавалось бабке держать в узде всех своих командированных мужиков, которых она кормила, поила и которым не позволяла хулиганить. Жалоб от местных не поступало в их адрес никогда.
И мужик неожиданно сел, обхватив голову руками. И застонал болезненно, страшно.
– Они Макара взяли, Кать!
– Кто они? Как взяли? Когда?!
Она позеленела. В мыслях сразу пронеслось, что убийца добрался и до ее соседей, неспроста же они чьи-то шаги каждую ночь слышат. Но Егор головой замотал.
– Жив он, жив. Только взяли его. Менты взяли.
– За что??? – высунулся из-за буфета Витька и трусцой двинул к столу.
– Убийства все эти хотят на него повесить, падлы!!! – завыл Егор и замолотил по столу кулачищами. – Когда этого, который дом твой хотел купить, в лесочке бросили, кто-то видел человека. Он бежал по трассе, а потом в длинномер Макаркин сел.
– А может, не в его?
– Номера сошлись! А сын в этот день… – Тут Егор запнулся и взглянул на Катю виноватым ускользающим взглядом. – Не хотел говорить. Не знаю же, что промеж вас, любовь там или дружба. Буду потом виноватым… У бабы он был, короче. Из рейса – сразу к ней. Машину всегда бросал за три дома от ее. Вечером поставил, утром забрал. Все в норме. Он и внимания никакого не обратил ни на какие следы.
– Следы чего?!
Катю замутило. Она догадалась, какие следы могли остаться в машине после пребывания в ней человека, убивающего таким страшным, изуверским способом. Егор кивнул.
– Кровь там нашли эксперты, в кабине нашли. И на ботинках его. А он что, под ноги смотрел, что ли, когда в пять утра от нее выезжал. Открыл машину, сел и поехал. Дома – сразу спать. Тачка осталась до следующей поездки. Ты же знаешь, что он никогда в ней не разбирался сразу после рейса. Только перед выездом всегда чистил. Вот и…
– Но у него же алиби! – возмутилась Катя, немного справившись с дурнотой. – Эта женщина, она…
– Да не верит ей никто, Кать! Не верит!!! Говорят, что в сговоре она с ним в преступном. Так запугали, падлы, что она замолчала и вообще теперь ничего не говорит. Макар, он же… Кать, ты же знаешь, что он не мог!
Она уже ничего и ни про кого не знала. Даже про саму себя! Жила под бабкиным крылом тихо-мирно, потом бабки не стало, и понеслось. И мстить-то ей кто-то мог, и все прочее.
– Кем была моя бабка, дядя Егор? – Она протянула руку к коротко стриженной макушке, склонившейся надо столом.
– Что? – Он дернулся и отпрянул от ее руки невольно, не желая обидеть, и тут же пожалел. – Извини… Я не понял. Что ты спросила?
– Недавно вы в подпитии говорили, что моей бабке могли мстить, поэтому и сына с невесткой подожгли… Говорили же?
Голова его склонилась еще ниже, и он невнятно пробубнил что-то про пьяную больную голову и про то, что верить пьяному не стоит никогда.
– Дядя Егор! Я ведь тоже в беде! Я тоже ничего не понимаю. Мне кажется, что если я пойму, то все наладится, а я… – Ее губы задрожали, и на стол шлепнулись две огромные кляксы из слез. – А я ничего не понимаю! Кто мог ей мстить?! За что?! Что такого она могла сотворить, чтобы сожгли ее сына с невесткой?! Вроде установили, что не было поджога, что проводка была старая и все такое.
– Про проводку они всегда языком мелют, – махнул рукой со вздохом Егор. Покосился на Виктора. – Этого-то зачем пригрела? Пожалела, что ли?
– Может, его, а может, себя, – задумчиво обронила Катя. – Мне одной тоже знаете как весело.
И снова мысли вернулись к парню с грустным взглядом, который и понимал все, и помочь вроде был готов, а вот исчез куда-то, и нет его.
– Кем она была?
– А почему его не спросишь? – снова ткнул пальцем в сторону притихшего Виктора Егор. – Он что, не знает разве?
– Не знаю! – гневно вытянул Витька шею на полметра. – Откуда мне знать?!
– Не бреши, рвань! – рыкнул на него Егор и кулаки сжал. – В школу Катьку оформляли? Оформляли! Бабка документы свои носила туда? Носила. Что же, не написано в них было, где и кем она раньше работала?
– Я ее личное дело не читал. И даже в руках не держал. – Шея у Витьки вдруг покрылась красными пятнами и стала втягиваться в плечи. – Кем я был-то? Рядовым учителем.
– Ага! А языками бабы в школе не чесали никогда?
– Нет. – Красные пятна поползли на Витькины щеки, затем перебросились на лысину. – И там не бабы, а учителя, понятно!
– Какая, на хрен, разница: учительница, врач, стоматолог? Бабы – они везде бабы, в какое кресло не сядут, – резонно заметил Егор, но без напора. – Все равно не верю, что слушок по школе не ходил.
– О чем?! – решила вмешаться Катя.
Диалог о школьных сплетнях ее напрягал. Лаются между собой, а информации ноль.
– О том, кем была твоя бабка, к примеру, – пояснил уже почти дружелюбно Егор. – Откуда и почему тебя привезла. А изначально – почему сама в этот город с пацаном приехала? Где отец ее сына? Что, не шептались учителки по углам? Да в жизни не поверю!
– И где же он? Где отец ее сына?
Вот про деда точно никто и никогда не упоминал в этом доме. Даже не намекали. И отец, насколько удавалось ей вспомнить о родителях, тоже никогда о нем не говорил. Будто аист его в клюве принес, честное слово.
– Отец-то… Так, болтают, остался там, где и был, – нехотя проговорил Егор и покосился на Витьку зло. – Молчун, твою мать!..
