– И кто это может быть?!
– Я не знаю! Надо искать… – Кораблев дернулся от пронзительного звука внутреннего телефона. Недовольно выкрикнул в трубку: – Да! Люди? Срочно? Да, у меня! Что?! Анохин, Стахова и истеричного вида девица? Ладно… Пускай сюда идут. Да, да, черт побери, все трое!!!
Он положил телефонную трубку и какое-то время недовольно шевелил губами, косясь на Мишина.
– Прав ты оказался, стервец.
– В чем, Иван Георгиевич?
– В том, что малый этот дальнобойщик никого не убивал.
Радости от признания начальством собственной ошибки не было никакой. Да и в голове, если честно, кроме мыслей о Катиной безопасности, не было ничего. И даже то, что они очень близки к разгадке и поимке безжалостного убийцы, отошло куда-то на второй план.
Катя, Катенька, Катюша…
Господи, он не позволит, чтобы с ней что-то случилось! Он уже маме наобещал познакомить их. Она сегодня уже два раза звонила, позабыв о хвори, и спрашивала, что именно любит Катя.
– Ма, она сама великолепно готовит, если я правильно понял. И сама кого хочешь накормит. Ты не суетись. Отдыхай лучше.
Мать проворчала что-то о том, что он много знает, но ничего не понимает, и отключилась, сказав, что приготовит котлеты по-киевски. И пусть он только попробует не привести сегодня девушку на ужин, она ему…
Олег не выдержал и попросился выйти в приемную якобы позвонить. А сам в три прыжка долетел до своего кабинета. Катя сидела перед дверью в коридоре.
– Ждешь? – выдохнул он с радостью.
– Жду, – кивнула она и смутилась. – Как велели.
– Умница. – Он погладил ее по руке, услышал за спиной чье-то покашливание, обнаружил там ухмыляющегося коллегу и добавил голосом посуше: – Катерина, не могли бы вы уточнить у вдовы архитектора, был ли у нее еще кто-то с просьбой, подобной вашей?
– Насчет проекта дома? – уточнила Катя, изо всех сил стараясь уговорить свое сердце не стучать так сильно и так громко, что услышать могут все-все-все.
– Да.
– Она не говорила, да мне и не скажет, но нам с Виктором показалось, что проект этот у нее либо есть, либо был. Слишком хитрила она при прощании.
– Телефон ее есть?
– Да. – Катя полезла в сумку и достала бумажку с номером домашнего телефона вдовы архитектора, который Витька где-то раздобыл. – Вот…
– А Виктор этот где? – нахмурился Олег, не увидев в коридоре тощей сутулой фигуры ее жильца, сующего свою лысую голову в каждый плакат на стене.
– Он уехал, сказал, дом нельзя оставлять надолго.
– Да? – удивился Мишин, и почему-то это показалось ему очень странным. – Ладно, разберемся. Ты только никуда не уходи, дождись меня, хорошо?
– А долго ждать?
Катя взглянула на часики. К трем она обещала сделать три термоса с кофе и запечатать в термопакеты три курицы ребятам из Новосибирска. Не успевает!
– Сколько понадобится, – прикрикнул на нее Олег и закусил нижнюю губу.
А с чего он взял, что она на него польстится?! Почему вдруг решил, что она пойдет с ним ужинать к его матери? Станет слушать его длинные истории про нелегкую службу, а он обожал их рассказывать? Размечтался!
– Я готова вас ждать, сколько понадобится, лишь бы… Лишь бы все скорее закончилось, – выдохнула она с печалью.
У него снова упало сердце. Ну вот, что, собственно, и требовалось доказать. Дело закончится, и тогда все: она станет жить своей жизнью – загадочной, интересной, перспективной, он продолжит жить своей – скучной и одинокой. Будет допоздна задерживаться на работе, отвечать на телефонные звонки мамы, которая всегда за него тревожилась, будет отсыпаться в выходные и мечтать о семейной вылазке куда-нибудь на дачу, которой у него, к слову, даже и не было.
Но тут вдруг Катя то ли угадала своим чутким сердцем его настроение, то ли обнаружила что-то в его глазах, улыбнулась ему самой прекрасной улыбкой на свете и сказала:
– Лишь бы все это скорее закончилось и мы зажили с вами долго и счастливо. Вы этого хотите?
– Да. – Он быстро оглядел коридор – никого, притянул ее и поцеловал быстро-быстро. – Я хочу и долго, и счастливо, и непременно с тобой. Согласна?
– Да.
Катя боялась дышать. Его поцелуй был похож на судорогу, дыхание – на спазм, но это было таким откровением, что она ему сразу поверила. Прямо тут – в коридоре полицейского участка – она поняла, что все у них будет хорошо и долго.
– Подождешь меня?
– Да.
Мишин отодвинулся, отступил на шаг. Если его застукают целующимся с девушкой в коридоре, разговоров не избежать. Станут хохмить, острить, говорить сальности. Позволить трудно, а не позволить еще труднее. Не станешь же каждому бить лицо!
– Что бы ни случилось, сиди и жди меня, поняла, Катюха?! – Он взъерошил ее кудряшки, ему с первой минуты, как ее увидел, этого хотелось. – Скоро все закончится. Скоро!!!
Кабинет Кораблева, куда он поспешил вернуться через минуту, напоминал военный совет в Филях. Стол, стоявший перпендикулярно к столу полковника, был завален листами ватмана, на которых миловидная губастая девушка рисовала какие-то планы, стрелки и названия. Анохин под руку с вдовой Юрия Стахова стояли возле окна и молчаливо взирали на то, как девица рисует, а полковник попеременно тыкал то в одну сторону листа ватмана, то в другую и задавал и задал вопросы без конца.
– Вовремя ты, Олег Николаевич! – раздосадованно фыркнул Кораблев, указав на девушку в мини-юбке, наклонившуюся над столом. – Вот наш самый важный свидетель.
– То есть?
Девушку Мишин узнал, когда она подняла лицо и улыбнулась ему.
Секретарша Стахова и Анохина – Людмила. Он говорил с ней, много говорил, когда посещал их офис после смерти Стахова. Только не сказала она тогда ничего. Почему вдруг стала важным свидетелем?
– Она видела убийцу Васюкова.
– То есть?!
И тут вся троица, торопясь и перебивая друг друга, рассказала дивную историю о пьяной Милочке, вспомнившей нечаянно адрес мужчины, которому доставляла что-то по просьбе своего босса. Сопоставив все известные ей факты, она решила дядю этого навестить. И навестила, но дядя к тому времени был уже мертв, а в соседней комнате рылся в шкафах – предположительно – убийца. Она перепугалась, удрала, правда, хватило ума спрятаться в овраге. И оттуда она увидела, как тот человек подошел к окошку и внимательно осмотрел улицу. Потом он вышел, накинул на голову капюшон спортивной курточки и побежал.
– Побежал?!
Мишин тут же вспомнил про ночь убийства Стахова. Там тоже был бегун.
– Побежал! Легко и профессионально, – задыхалась от внимания и возможности произвести впечатление Милочка. – И даже ни разу не обернулся!
