— Приводите себя в порядок, я жду вас в холле!
Надя приняла душ. С утра вода текла еле-еле. Надя не очень расстроилась по этому поводу — возможно, через несколько часов она уже будет в Аддис-Абебе, в хорошей гостинице со всеми европейскими удобствами…
Эта мысль придала ей сил.
Натянув все то же платье, она спустилась в холл.
Там ее ждали Патрик и чашка крепкого кофе, любезно приготовленного портье.
Наскоро выпив кофе, спутники вышли из отеля и не видели, как портье выскочил куда-то сразу же, как только они ушли.
Город еще спал, лишь погонщики коз и верблюдов гнали свой скот в надежде что-то продать на рынке. Возле Патрика тут же остановилось раздолбанное такси, и долговязый парень, выглянув в окно, с широкой улыбкой проговорил на ломаном английском:
— Ехать! Такси! Велкам!
Вспомнив инструкции осторожного Степана, Патрик отказался от услуг таксиста и пошел дальше по улице. Они сели только в третью машину, за рулем которой сидел пожилой степенный водитель.
— Знаешь, где старая мельница? — спросил Патрик.
— А как же! — заверил его тот. — Старая мельница! Ахмед знает, где старая мельница! Пятьдесят тысяч шиллингов!
Патрик не стал торговаться, и они помчались, петляя по узким улочкам города.
К счастью, пробок в такой ранний час не было. Правда, время от времени дорогу машине загораживали стада коз, а один раз пришлось вернуться и объехать квартал, потому что в узком переулке не удалось разойтись с верблюдом, но все же машина в нужное время оказалась на поле рядом с полуразрушенной ветряной мельницей. В дальнем конце этого поля стоял небольшой транспортный самолет.
— Старая мельница! — гордо сообщил таксист.
Патрик вручил ему толстую пачку местных денег и помог Наде выбраться из машины.
Надя и Патрик подошли к самолету. Там их уже ждал Степан.
— Ну, ребята, конечно, у меня вы полетите экономклассом, но зато через несколько часов уже будете в Аддис-Абебе!
«Экономкласс» оказался металлической скамейкой, привинченной к стене в грузовом отсеке самолета. Правда, отсек был пустой — из Сомалиленда практически нечего вывозить. Через десять минут подъехал хмурый Грицко, мрачно взглянул на пассажиров и занял место рядом со Степаном.
Самолет вырулил на ровный участок поля, который играл роль взлетной полосы. Мотор мощно зарычал, готовясь к взлету. И в это время на дальнем конце поля появились два открытых джипа защитной окраски, в которых сидели вооруженные люди.
— Это еще кто такие? — озабоченно проговорил Степан, глядя на незваных гостей.
— Я тебе скажу, кто это! — перебил его Грицко. — Это люди Али Мабути, шефа полиции Харгейсы! Видишь змеиные головы, нарисованные на бортах машин?
— Не может быть! Сиад давно решил все вопросы с шефом полиции! Они из одного клана, а самое главное, Сиад ему столько платит, что Али Мабути даже не смотрит в нашу сторону!
— Это все из-за них! — Грицко неприязненно взглянул на грузовой отсек, где тихо сидели пассажиры. — Говорил я, что не нужно их брать! Мы из-за них влипнем по полной программе!
Джипы с военными быстро приближались.
Степан еще раз посмотрел на них, выругался и выжал до предела рукоятку газа. Самолет помчался по полю, набирая скорость и подпрыгивая на рытвинах.
— Остановиться! Немедленно остановиться! — раздался сзади голос полицейского, усиленный мегафоном. — Остановитесь, или мы будем стрелять!
— Хрен вам! — выкрикнул Степан, самолет задрал нос и оторвался от земли.
Сзади раздались выстрелы, но самолет уже набирал высоту, и скоро старая мельница превратилась в едва заметное пятнышко на красно-желтой земле.
— Ну, и что мы будем делать, когда вернемся? — раздраженно осведомился Грицко. — Али Мабути — человек злопамятный! Он нам попортит кровь…
— Али Мабути — человек жадный, — возразил Степан. — До нашего возвращения Сиад успеет с ним договориться. Пока в этой стране жуют кат — мы с тобой не останемся без работы!
На этот раз Грицко ничего не ответил. Он мрачно молчал, глядя то на приборы, то на проплывающую внизу желтовато-красную пустыню, которую время от времени пересекали кривые шрамы глубоких оврагов и пересохших рек.
Надя сняла ненавистную сетку и огляделась. Патрик успокаивающе улыбнулся ей и похлопал по руке — все в порядке, все идет по плану.
Ближе к эфиопской границе на однообразном желто-красном фоне появились пятна выгоревшей зелени, которые вскоре слились в большие массивы, напоминающие по цвету выцветшую военную униформу в редких заплатах.
— Скоро пересечем границу! — проговорил Степан, вглядываясь в поросшие лесом холмы. — Через час будем пить кофе в Дыре-Дауа! Помнишь ту официанточку?
Грицко хмыкнул.
Вдруг из-за холмов показались две темные точки.
— А это еще что такое? — пробормотал летчик.
Точки приближались, увеличивались, и скоро не осталось никаких сомнений: это были два самолета. Они явно шли наперерез украинским летчикам.
И тут, чтобы у украинцев не осталось никаких сомнений, один из самолетов выпустил пулеметную очередь. Вслед за ним и второй самолет открыл огонь.
— Кажется, кофе отменяется! — пробормотал Степан, резко набирая высоту, чтобы уйти с линии огня.
Два атакующих самолета разошлись по плавной дуге, тоже набрали высоту и снова пошли в атаку.
— Я говорил! — выкрикнул Грицко, выпучив глаза. — Я говорил: не надо было брать этих…
— Слушай, тебе не надоело повторять одно и то же? — отмахнулся от него Степан. — Лучше подумай, что нам сейчас делать, как оторваться от этих придурков.
Грицко помрачнел, собрался и заговорил деловито и энергично:
— Они отрезали нас от нашей постоянной базы Дыре-Дауа. На западе — открытая равнина, там они нас разделают под орех — либо собьют, либо заставят сесть в пустыне. Придется снижаться, прижиматься к земле и долинами уходить на юг. Сядем в Дар-Малинде, там есть большое ровное поле, и староста — человек Сиада. Там переждем, дозаправимся и полетим дальше.
— Дело, — согласился Степан. — Так и придется поступить. Только для начала неплохо бы оторваться…
Он заложил крутой вираж, резко снизился. Когда до земли оставалось не больше ста метров, впереди по курсу самолета показалась гряда высоких холмов. Степан повел самолет прямо на эту гряду.
Преследовавшие его самолеты повторили его маневр и сейчас быстро приближались, прижимая Степана к земле.
Расстояние до холмов неумолимо сокращалось. Казалось, Степан собирается разбить самолет, бросив его прямо на крутой каменистый склон. Противники держались с двух сторон позади него, чтобы лишить украинский самолет возможности развернуться.
