– Привет, мужики, – выступая вперед, сказал Николай.
– Привет, – ответил один из группы за всех, – чего надо, дядя?
Гитарист закончил свое выступление.
– Я ищу одну девушку...
– Тогда ты не по адресу, дядя!
Все дружно рассмеялись.
– Среди нас девчонок нет, как видишь, – сказал другой.
– Вижу. Эта девушка приехала сегодня днем в вашу деревню из города, – начал объяснять Николай.
– К нам много приезжают... И что с того?
– Она не вернулась домой, и ее телефон не отвечает. Может, кто из вас видел ее, такую светленькую с голубыми глазами...
– А сколько ей лет?
– Двадцать восемь, – встряла я.
– О-о-о! Не по адресу! Мы такими старухами не интересуемся!
– Ребята, дело серьезное, – снова заговорила я, – она пропала, мы уже заявили в милицию... Ее разыскивают, и вас, возможно, тоже будут опрашивать. С ней могла случиться беда. Если кто из вас видел незнакомую девушку...
– Ну приезжала одна сегодня днем, – сказал паренек в синей ветровке.
– Светленькая? – уточнила я.
– Ага.
– К кому? – разом вскрикнули мы с Николаем.
– А я почем знаю?! Она вышла из автобуса и пошла в ту сторону, – неопределенно махнул пацан рукой.
– А там кто у вас живет?
– Да мало ли... Там дворов много... А! Она у бабки Авдотьи что-то спрашивала!
– А где живет ваша бабка Авдотья?
– Ну пошли, что ли... Покажу.
Пацан лет четырнадцати встал и пошлепал по улице. Мы – за ним.
– Пацаны, я щасс! Колу там не допивайте!
– Да мы тебе и на колу, и на мороженое дадим, – сказал Николай, – только покажи, где эта ваша бабка живет.
Через пару минут мы подошли к дому, возле которого под фонарем на лавочке сидели старички и старушки. Здесь были свои разговоры – степенные, обстоятельные.
Пацан указал нам бабку Авдотью, получил от Николая сотку и побежал обратно к своим. Бабка же Авдотья, уразумев, чего от нее хотят, поведала нам, что прибывшая из города девушка спрашивала дом Федьки Вороватого.
– Вороватого? – переспросил Николай. – Это что, фамилия такая?
– Почему хвамилия? – удивился один дедок. – Прозвище у него такое. Тащит, окаянный, что у кого плохо лежит... А дом его вон, пятый отседова. С шиферным забором.
Глава 12
– Спасибо, аксакалы! – поклонился им Николай, и мы направились к указанному дому. Забор вокруг него действительно было собран из шиферных листов, местами с обломанными краями. Мы заглянули во двор, но ничего особенного не увидели. В окнах было темно. Я подергала ручку у калитки – заперта.
– Может, постучать? – предложила я.
– Не надо.
Николай нашел какой-то чурбак возле дороги, прислонил к забору, встал на него и перемахнул через забор. Во дворе тут же залаяла собака. Я испугалась за Николая. Заскрипела дверь, и мужской хриплый голос спросил:
– Кто здесь?
Очевидно, хозяин вышел на крыльцо. Разумеется, ему никто не ответил. Я вообще отошла в тень растущего рядом с домом дерева. Фонарь был довольно далеко от этого места, и вышедший на крыльцо не мог видеть меня, даже заглянув за забор. Постояв с минуту, человек, как видно, зашел в дом, потому что хлопнула дверь. Собака продолжала лаять. Еще через некоторое время тот же хриплый голос крикнул:
– Да заткнись ты, проклятая!
Собака заскулила от обиды, зато замолчала. Я подумала, что время идет, и надо действовать, а стоять вот так под деревом нет никакого смысла. Я постучала в калитку кулаком. Собака обрадовалась возможности залаять вновь, на крыльце появилась полоска света из открывшейся двери. Все тот же противный хриплый голос крикнул в темноту:
– Да кто здесь? Епэрэсэтэ...
– Извините, пожалуйста, – громко сказала я, заглядывая в щель калитки, – это вы – Федор?
– Ну, я... А ты кто? – Открывать мне хозяин не торопился, продолжал стоять на крыльце.
– Я из города. Я ищу подругу. Она сегодня днем уехала в ваш поселок и пропала. Скажите, к вам не приходила девушка лет двадцати восьми, светленькая, голубоглазая?..
Открылась калитка, в ней появился мордастый мужик в майке-алкоголичке и старых потертых брюках.
– Чего кричишь? – спросил он хриплым голосом. – Ты – Полина?
– Да! – обрадовалась я.
– Ну так иди сюда, – тихо позвал он, – тебя здесь ждут...
– Кто? – Я зашла во двор. Собака, увидев меня, принялась лаять с новой силой. Хозяин прикрикнул на нее.
– Алина ждет, подруга твоя, – мужик потащил меня куда-то в глубь двора, – иди быстрее, беда с ней приключилась.
Мы подошли к какому-то сараю и остановились. Хозяин достал ключи из широких штанин, начал открывать сарай.
– А почему она здесь? – спросила я.
– Беда с ней. Кто-то ее серьезно ранил... Лежит вот, встать не может...
Он открыл сарай, первым вошел внутрь. Страх за подругу толкнул меня вперед, я шагнула за ним в темноту. Приятно пахнуло сеном. Последнее, что я помню, это чье-то глухое мычание. Потом я почувствовала удар по голове, и все куда-то исчезло...
* * *
Очнулась я оттого, что надо мной кто-то плакал. Тихо так пищал и скулил. Кто может так жалобно скулить, удивилась я сквозь забытье. И тут же начала приходить в себя...
Плакала Алина. Она сидела, склонившись надо мной. Рот ее был заткнут кляпом, руки связаны за спиной. В окно сарая ярко светила луна, и все это было отчетливо видно. А я... Я лежала на полу, на сене. Жесткие сухие травинки кололи мне щеку и шею. Мои руки тоже были связаны, а рот забит противной горькой тряпкой. Меня тошнило. Мне казалось, что тряпка грязная, и это просто убивало меня. А еще у меня жутко болела голова. Похоже, приложили меня конкретно...
Алина, увидев, что я пришла в себя, перестала скулить и обрадовано закивала головой.
– Аи-а, аи-а, – замычала она.
Я догадалась, что она пытается произнести мое имя. Так, что же делать? Похоже, мы здорово влипли. Но почему Николай позволил хозяину связать меня? Почему не вмешался? Не мог? Или просто не видел этого? Значит, нам с Алиной надо что-то предпринимать самим. Я попробовала вытолкать тряпку языком, но она, похоже, слишком глубоко была заткнута в мой рот. Я повторяла попытку снова и снова, когда вдруг услышала, как кто-то отпирает сарай. Ключ противно скрежетал в замке. Может, это Николай?
Раздался мужской голос, но не тот, что кричал на собаку. Этот был не хриплый, это был приятный баритон. Мы с Алиной переглянулись. Дверь открылась, на пороге стоял мужчина, довольно здоровый и высокий.
