– Привет, Полин! Не разбудил?
– Нет, я уже встала. Даже умылась.
– Это хорошо, значит, соображать способна. Ты, надеюсь, помнишь, что я занимаюсь выяснением, кто такой Дармир Заворожный и откуда он вообще появился?
– Конечно, помню! Что за вопрос?
– Так вот, я тут кое-что нарыл на него. Оказывается, родом он из одной нашей районной деревни. Заворожный уже неоднократно менял фамилию и место жительства и делал это каждый раз, когда кто-то из его пациентов умирал.
– Так, так...
– Я откопал три таких случая!
– Это уже закономерность... Но, Антон, их могло быть и больше!
– Могло. Но даже эти три смерти – это немало.
– Безусловно. Что-нибудь еще?
– Да. Дочь Веревкина-Заворожного сразу после школы ушла из дома, поступила в медицинский колледж, а вскоре после его окончания выскочила замуж за бедного врача больницы Прищепкина. Живут в его скромной квартирке. Детей нет... Я, Полин, это к чему? По-моему, у отца с дочерью не совсем родственные отношения.
– Да, похоже на то. Что будешь делать с материалом?
– Собираюсь написать большую разгромную статью.
– Что ж, удачи!
– Спасибо.
Я положила трубку и задумалась. Собственно говоря, ничего особо нового мне Антон не сообщил. Разве что подтвердил, что Заворожный, или как там его, по большому счету, преступник. Люди не только выздоравливают, но и умирают от его народного лечения и магии. Впрочем, что ругать Дармира Ивановича! В традиционной медицине тоже всякое случается.
Однако было бы нелишним съездить в нашу городскую больницу и посмотреть, как там поправляется наш маг-целитель? Исцелился ли он сам? Пожалуй, придется обратиться к главврачу – приятелю моего Ариши Петру Васильевичу. И, скорее всего, сегодня мне понадобятся помощники – бомжи Вася и Люся. Давно я не обращалась к ним, все как-то умудрялась обходиться без их помощи. А ведь они столько раз выручали меня! За чисто символическую плату.
Я позавтракала на скорую руку, не дожидаясь, когда проснется дед. Взяла в своей комнате черный парик, большие очки без диоптрий, но с дымчатыми стеклами, бросила все это в сумку и выскочила из дома.
* * *
Васю с Люсей я нашла в городском парке. Они часто ошивались тут, промышляя сбором бутылок и алюминиевых банок. Сданное добро обеспечивало им небольшую прибыль на пиво и дешевые папиросы.
– Ребята! Как насчет заработать?
Бомжи подошли ко мне, оставив свои большие пакеты со стеклотарой.
Я коротко объяснила им, в чем их задача. Они без вопросов согласились помочь мне. Договорившись через полчаса встретиться у входа в городскую больницу, мы расстались.
* * *
Петр Васильевич сидел в своем кабинете за столом. Он, как заправский руководитель, управлял вверенным ему учреждением в основном по телефону через секретаря. Увидев меня, он широко улыбнулся, встал мне навстречу и покачал головой:
– Да вы, Полиночка, все хорошеете! Не смущайтесь, не смущайтесь, хорошеете! Как там наш Аристарх Владиленович поживает? На здоровье не жалуется?
– Спасибо, у него все хорошо.
– Ну, если что, приходите, сделаем кардиограммку. Ему за сердцем следить надо. Возраст, Полиночка, все-таки семьдесят лет! Сами понимаете...
– Спасибо, если пожалуется на сердце, – придем.
– Ну, а ко мне, старику, зачем пожаловали? Не думаю, что просто так, мимо проходили да зашли поприветствовать!
– Да, Петр Васильевич, у меня к вам просьба...
– Слушаю. Опять что-нибудь эдакое?.. Необычное?
– Эдакое. У вас в травматологическом отделении лежит один человек. Дармир Заворожный. У него травма головы и ожог ног.
– Лежит, пока еще лежит, голубчик...
– В каком смысле «пока»?
– В прямом. Выздоравливает он. Скоро будем выписывать. Черепушка у него зажила, опасности для жизни нет. Ноги тоже подсыхают... Я имею в виду, волдыри. А что случилось?
– Мне бы посмотреть на него. Только просто так я к нему пойти не могу. Не спрашивайте, почему. Врать вам я не хочу, а сказать правду не могу. Это не мой секрет...
– А-а... Вы ведь у нас частный детектив или что-то вроде этого!
– Вроде.
– И как же я вас проведу к нему в палату?
– Петр Васильевич, я и сама пройду, только мне бы белый халат... Любой, самый вам ненужный! И шапочку или косынку. В общем, вроде бы я – санитарка. Еще лучше, если я буду мыть полы в той палате.
– Позвольте, Полиночка, да зачем же вам мыть там полы?! На это есть другие люди...
– Мне рядом с ним надо побыть некоторое время. Но только чтобы он не знал, кто я.
– Так. Ну я вас, кажется, понял.
Петр Васильевич встал, подошел к шкафу, стоящему при входе, достал оттуда пару белых халатов, рассмотрел оба.
– Вот этот, пожалуй, вам не подойдет. Это халат Веры Ивановны, у нее пятьдесят восьмой... А вот этот маленький. Пятидесятый. Меньше, извините, не имеется.
Пришлось надеть на себя – прямо на ветровку – халат пятидесятого размера. Он был мне непомерно велик, но выбирать, как говорится, не приходилось. Я застегнула пуговицы, надела парик, очки с дымчатыми стеклами и белую косынку, причем спустила ее пониже на глаза. Старый врач наблюдал за моим гримированием с неподдельным интересом.
– Полиночка, да вас теперь не узнать!
– Хорошо, этого я и добивалась. Петр Васильевич, а нельзя ли мне еще ведро и швабру? И сумочку мою... можно у вас где-нибудь оставить на время?..
– Конечно, конечно, вон в шкаф кладите. Никто ее там не возьмет. А насчет ведра и тряпки... Леночка, – сказал врач, нажав кнопку селектора, – покажите девушке, что сейчас от меня выйдет, где можно взять ведро и швабру.
– Что-нибудь еще? – Старый врач смотрел на меня, улыбаясь.
– Да. Петр Васильевич, не скажете, в какой палате лежит наш больной?
– А, а этот... как его... Дорожный? В девятнадцатой.
– А окна в ней на какую сторону выходят?
Он на минуту задумался, потом показал рукой:
– На ту!
– Спасибо. Ну, пошла!
– Ни пуха вам... Да, травматология у нас на втором этаже!
Я вышла из кабинета главврача и спустилась к выходу из корпуса. Заметив крутившихся рядом Васю с Люсей, подозвала их и объяснила, что им надо делать.
Проинструктировав моих помощников, я пошла по длинному коридору в поисках нужной палаты. Навстречу мне попадались больные и медперсонал в таких же, как у меня белых халатах, но никто не обращал на меня внимания. Что значит униформа! Свой среди своих. Вот кого-то провезли на каталке... Бедняга! Весь в бинтах. Навстречу на костылях проковылял мужчина средних лет. Ничего, симпатичный. По мне взглядом едва скользнул... Понятно: когда ноги не ходят – не до женщин.
