– Хорошо, я буду у вас через полчаса.
Я могла бы доехать туда и за пять минут, но мне нужно было сделать один звоночек.
– Мы как раз за это время подготовим гарантийку. Назовите свою фамилию и стоимость груза.
– Казакова Полина Андреевна, – сказала я, затем назвала цифру.
– Сколько? – удивилась девушка. – Интересно, что же это за груз такой?
– Антикварная люстра. Мне надо в целости и сохранности довезти ее из магазина домой.
Отключившись, я покопалась в записной книжке мобильника, нашла нужный номер и нажала кнопку посыла вызова.
– Алло.
– Лизавета?
– Да, это я.
– А это Полина Казакова.
– Полина, я рада тебя слышать.
– Лиза, у меня есть одна просьбочка, мягко говоря, нестандартная. – Я озвучила, в чем ее суть.
– Это не проблема. Самосвал подойдет?
– А водитель толковый?
– Я плохих работников не держу.
– Отлично.
Мы обговорили детали, и я поехала на улицу Маяковского. Шило был прав, конторка, в которой «Экватор» обслуживал частников, требовала ремонта. Дело было даже не в эстетике, а в элементарной безопасности. В некоторых местах потолка штукатурка угрожающе провисала, а линолеум на полу топорщился так, что я пару раз споткнулась. Снова пришла в голову мысль, что Панина отправили сюда, как в ссылку. Видать, сильно проштрафился.
Первым делом я ознакомилась с гарантийным письмом. Его текст был написан отнюдь не в деловом стиле, а каким-то корявым обывательским языком. Мне трудно было удержать себя от того, чтобы не дать несколько ценных советов на будущее. В конце концов, я просила бумажку с подписью и печатью, и я ее получила. Напечатанное на фирменном бланке «Экватора» гарантийное письмо было подписано начальником отдела М.В. Паниным и скреплено круглой печатью.
– Ну что ж, – я удовлетворенно закивала головой, – теперь я могу вам доверить антиквариат. Сколько с меня?
– Пятьсот двадцать три рубля, это уже с НДС.
Когда все формальности были соблюдены, я поехала на микроавтобусе в антикварную лавку. Там было все готово к нашему прибытию. Василий, водитель, даже не стал смотреть, в каком состоянии он принимает к перевозке ценный и хрупкий груз, только спросил:
– Неужели какая-то старомодная люстра стоит таких бабок? Я бы за такие деньги ее не купил.
– Сынок, а я бы тебе ее и не продал, – заметил антиквар и принялся выписывать мне товарный чек. – Человек должен быть подготовлен к жизни в окружении таких вещей. Это настоящее произведение искусства, и обладать им может только тот, кто умеет ценить прекрасное.
– Прекрасное, – усмехнулся водитель, оглядываясь по сторонам, – да здесь один хлам. У меня в сарае два таких же утюга валяются и похожие часы с кукушкой рядом пылятся...
– Сынок, а ты приноси все это к нам на комиссию, – предложил антиквар.
– Я об этом подумаю.
– Все, можете забирать товар, – сказал антиквар и протянул мне товарный чек.
Водитель положил коробку с люстрой в салон и надежно пристегнул ее ремнями. Я подумала, что надо сильно постараться, чтобы разбить ее содержимое, и села рядом со своим сокровищем. Когда водитель стал резко тормозить у светофора, я закричала из салона:
– Эй, поосторожнее там! Не дрова все-таки везете.
– Я что, по-вашему, должен был в «Хонду» въехать? Кто же знал, что она так резко остановится?
– «Хонда» здесь совсем ни при чем, это вы светофор вовремя не заметили.
– Дамочка, не учите меня водить машину. У меня двадцать лет безупречного стажа, – сказал Василий и снова резко затормозил.
Похоже, мне достался тот же водитель, что перебил посуду Витькиной тетки.
– Ну что опять? Почему вы так неаккуратно ведете машину?
– А вы не видели?
– Нет. У меня такое ощущение, что вы сели за руль только сегодня, – продолжала я нагнетать обстановку. – И как я могла вам доверить такую ценную вещь! Купилась на рекламу, где курица с яйцами.
– Помолчите, пожалуйста, – попросил «газелист» и резко ушел вправо, потому что в наш ряд, прямо перед нами притерлась «десятка». – Вот козел! Ну куда он прет!
– Нет, вы точно водить машину не умеете! А еще говорят, что женщина за рулем – это преступник. Да любая женщина в сто раз лучше вас управляет машиной.
Водитель, оскорбленный таким замечанием, оглянулся назад, чтобы поставить меня на место, и тут же получил от меня новый укол:
– Эй, вы на дорогу смотреть будете? Я уже не только за люстру, но и за свою жизнь волноваться начинаю.
– Все бабы стервы, – процедил он сквозь зубы.
– Вы не забыли, что нам надо скоро сворачивать на Васильковскую? – уточнила я.
– Помню.
Я нажала в телефоне на кнопку быстрого набора, и человек, который нас ждал за поворотом в самосвале, должен был принять этот сигнал к сведению. Когда микроавтобус с логотипом фирмы «Экватор» свернул на тихую Васильковскую улицу, прямо на нас, не обращая внимания на разделительные полосы, мчался самосвал с грязными, нечитабельными номерами. Кроме нас, других машин не было. Я знала, что водители не любят ездить по этой улочке из-за ужасного дорожного покрытия.
– Вот придурок! – выкрикнул «газелист» и резко крутанул руль вправо.
Столкновения не произошло, да и не могло произойти по сценарию. Водитель самосвала был настоящим виртуозом. Он вырулил на свою полосу метрах в двух от нашего микроавтобуса. Водитель «Газели» по-своему пытался избежать аварии – въехал правыми колесами на тротуар, при этом я подпрыгнула аж до потолка. Если бы коробка с люстрой не была закреплена ремнями, она точно упала бы с сиденья. Но она была зафиксирована, поэтому ее содержимое лишь слегка тряхануло.
– Ну и денек! Наверняка пьяный за рулем. Как вы там? – осведомился водитель, выруливая обратно на дорогу. При этом коробку снова тряхануло.
– Я – нормально, но люстра звенела. Остановите машину, я должна убедиться, что с ней все в порядке.
– Ладно, сейчас найду подходящее место для парковки. Надеюсь, там все нормально.
Вскоре мы отстегнули и вскрыли коробку. Я вскрикнула так, словно в мое тело вонзились осколки. Люстра была разбита.
– Только не это! – запричитала я. – За что же мне такое наказание? Дед меня убьет! Домой мне лучше не возвращаться.
– Ну и дела! Шеф меня тоже к ногтю прижмет. Я слышал, вы гарантийное письмо запросили. А я ведь тут совсем ни при чем.
Витькина тетка не запросила гарантийного письма, и водитель даже не подумал перед ней извиниться за разбитую посуду. «Ничего, голубчик, – подумала я. – В этот раз ты за все ответишь».
