Марчук вернул мне лицензию и пробурчал без особой радости в голосе:
— Ладно, проходите.
— Спасибо, что согласились уделить мне внимание, — сказала я, переступая порог.
— Интересно, с какой стати Светлана Юрьевна наняла частного детектива? — вдруг озаботился квартирант.
Наверное, я должна была что-то на это ответить, но мне самой пока было не ясно, какие мотивы двигали моей клиенткой. Но я всегда придерживалась мнения, что каждый человек имеет право на тайну, а уж работодатель — тем более. Короче, я промолчала. А Мистер Наутилус сам же ответил на свой вопрос, сказав:
— Хотя Анютка, кажется, была ее знакомой или даже родственницей.
— Родственницей ее хорошей знакомой, — уточнила я, показывая свою осведомленность.
— Может, и так, я особо в такие детали не вдавался. Вот, там была Анюткина комната, — Марчук махнул рукой направо, затем перевел ее на соседнюю дверь, — здесь дантистка живет, а это — моя спальня. А говорить будем в кухне. Не возражаете?
— Не возражаю, но хотела бы заглянуть в Анину комнату.
— Не получится, ее опечатали. Можете лишь через стекло поглядеть, что там да как, — Игорь ткнул пальцем в стекло, — смотрите, а я пока переоденусь.
Я подошла к двери и посмотрела на бумажную полоску, приклеенную на косяк двери. Может, аккуратно отодрать ее? Едва я коснулась пломбы рукой, как за спиной раздалось:
— Даже не думайте! Мне из-за вас проблемы с милицией не нужны. Раз нельзя туда заходить, значит, нельзя. Смотрите сквозь окно.
Ну надо же, какой принципиальный! Я разочарованно опустила руку и прильнула носом к стеклу. На дверном окошке изнутри висели темные шторки, но между ними оставался небольшой просвет. Мой взгляд сразу наткнулся на очертание трупа, сделанное мелом на паркете. Похоже, задушенная девушка лежала ровно, как солдатик, — ногами к окну, головой к двери, руки были прижаты к телу. По-моему, сама в такой позе она упасть не могла. Скорее всего ее так аккуратно уложил убийца. Сделав этот мрачный вывод, я окинула взглядом комнату. В ней был полный порядок. Никаких разбросанных вещей и следов борьбы. Сам собой напрашивался вывод о том, что Аня хорошо знала убийцу и сама же впустила его или ее в квартиру, а затем — в свою комнату.
— Ну что, интересно? — спросил Марчук, тихонько подошедший сзади и даже заставивший меня вздрогнуть от неожиданности.
— Не очень, — откровенно призналась я.
— Если там что-то и было, то милиционеры уж точно это обнаружили и забрали улики с собой. Они долго там ковырялись. Однако противная работенка у криминалистов, — с ехидцей заметил стриптизер, наверное, считающий свою профессию лучшей из лучших.
— Игорь, а вам что-нибудь подозрительное бросилось в глаза, когда вы обнаружили труп?
— Мне хватило самого трупа. — Мистер Нау брезгливо поморщился. — Я пулей вылетел из комнаты и ни к чему другому не присматривался.
— То есть вы к Ане не прикасались? — спросила я и, увидев изумленный взгляд, пояснила: — Даже не пытались проверить, дышит она или нет? Может, вы невольно изменили положение трупа?
— Я что, дурак, что ли? Нет, конечно! Я ее не трогал! — возмутился молодой человек. — Мне сразу ясно стало, что она мертва, и причем не первый час. Такой стресс получил…
— Ладно, расскажите мне все по порядку, — попросила я, следуя за Мистером Наутилусом в кухню.
— С чего начать? С того, как я нашел эту квартиру? — с плохо скрытой иронией спросил Марчук.
— Нет, так глубоко мы копать не будем. Скажите, когда вы видели Шевелькову последний раз живой?
— Три дня назад. Мы вместе кофе пили в кухне. Вот, она сидела здесь, а я — напротив. Давненько мы так с ней не сидели. После Нового года она так сильно изменилась, сначала в какой-то депрессии была, потом, наоборот, раздражаться стала по пустякам, внешность свою менять, то в один цвет выкрасится, то в другой. Иногда даже по нескольку раз на неделе красилась… Кстати, вы будете пить кофе? — Неожиданное предложение прозвучало как нельзя вовремя.
— Не откажусь, — ответила я.
Марчук включил электрический чайник, затем достал из подвесного шкафчика банку дорогого гранулированного кофе и сказал:
— Вообще-то я и позавчера слышал, что она дома, но не видел ее. Днем я обычно отсыпаюсь после ночной смены. Периодически просыпаюсь, полежу, снова засну… Короче, я слышал, как Анютка пришла с занятий, потом она гремела в кухне какими-то кастрюльками, разговаривала с кем-то по мобильнику, потом у себя в комнате музыку включила. — Игорь поморщился, из чего следовал вывод — он предпочитал совсем другие ритмы.
— Вы сказали, что она разговаривала по телефону. Это уже интересно. Хоть что-нибудь из ее слов можете вспомнить?
— Да я не прислушивался, наоборот, пытался ничего не слышать, но, по-моему, она сказала, что ей чего-то там не хочется.
— Чего именно?
— Без понятия. Ну, наверное, ее куда-нибудь приглашали, а она идти не хотела.
— Игорь, — сказала я, размешивая в чашке сахар, — как вы думаете, Аня разговаривала с мужчиной или женщиной?
— Наверное, с подружкой. Впрочем, скорее всего с другом. Я особенно не прислушивался, но мне показалось, что разговор был ей неприятен. Да, да, да… она была категорична в своем отказе. Сейчас я это вспомнил.
— Ясно. Что было потом?
— В семь вечера я встал и пошел в душ. У Ани в комнате играла музыка — попса, от которой тащится вся зеленая молодежь. Лидии Михайловны дома еще не было, она никогда так рано не приходит. Я ушел на работу около восьми, думаю, Аня была еще жива — за дверью слышались ее шаги. — Стриптизер отпил кофе из чашки. — А вчера я пришел домой несколько позднее обычного, прошелся по магазинам, закупил продукты. Лидии Михайловны уже не было. Я подумал, что Анютки тоже нет. Обычно она на занятия в начале девятого уходила, и мы не встречались. В общем, в квартире была тишина, то есть все как обычно. Я уже лег отдыхать, как вдруг услышал приглушенный звонок мобильного телефона. Он звонил долго, потом замолчал, через несколько минут снова зазвонил. Я подумал, что моя соседка забыла трубку дома. Только я заснул, как зазвонил домашний телефон. Аппарат в коридоре висит, вы, наверное, видели?
— Да, я обратила внимание, — подтвердила я.
— Мы все трое им практически не пользовались. Только хозяйка на его номер звонила. Звонок был настойчивым, я встал и подошел к телефону. Женский голос спросил Аню. Я сказал, что ее, кажется, нет дома. Но девушка попросила, чтобы я постучал в Анину комнату и уточнил, у себя ли она. Мне не оставалось ничего другого, как это сделать. Едва я дотронулся до двери, как она приоткрылась, и я увидел Аню, лежащую на полу. Я позвал ее, хотя сразу же понял, что это бесполезно. У нее на шее виднелся след от удавки, но самой удавки не было. Тогда я вернулся к телефону и, ни слова не говоря, положил трубку. Затем вызвал милицию и сообщил о случившемся Светлане Юрьевне. Телефоны все время звонили, то ее мобильный, то городской, но я не отвечал. Но потом приехала следственная бригада, и один милиционер, сняв трубку, выяснил, что звонит Анина подруга Катя, — очень стройно вещал стриптизер, наверное, ему пришлось рассказывать об этом уже не один раз.
