Я подошла ближе.
Никакой это не «козел». Это джип, я в темноте не разобрала. С каких пор у нас милиция на джипах ночные улицы патрулирует? Стоп! Какая к черту милиция?!
Пьяный вырвался из рук «ментов», упал на землю. Они, двое стандартных боевиков — коротко стриженные молодые люди в спортивной одежде, — принялись с ожесточением бить упавшего ногами.
— Сволочи!.. — снова заорал он.
Один из парней посильнее размахнулся и, как футболист по мячу, ударил его в лицо. Пьяный замолчал, захлебнувшись кровью.
— Скорее! — крикнули им из джипа.
Они не замечали меня. Я могла свернуть на другую аллею или пойти обратно, успокаивая себя, что бьют они, наверное, такого же бандита, каковыми являются и сами.
А кого они бьют, я знала не наверное, а точно, поняла по голосу — Карась.
Он уже перестал кричать, только мычал и кашлял. Парни подняли его, он обвис в их руках, как мертвый.
Ну ладно, должен же этот день иметь достойное продолжение? Я вытащила из-за пояса Толин револьвер и выстрелила в одного из парней, целясь куда-нибудь, где ничего важного для жизни, кажется, не располагается, — в задницу.
Бах!
Я попала. Парень заорал и отпрыгнул в сторону. Второй отпустил Карася и кинулся к машине. Не уйдешь! Я выстрелила в него, почти не целясь. Он без крика сполз на землю.
В кафе загомонили. Я опустила пистолет и отошла в тень, под деревья. Раненный в задницу парень открыл дверцу в машине и нырнул туда. Джип тут же рванулся с места и через секунду пропал в темноте. Из кафе стали выходить люди. «Ну все, — подумала я, перешагивая на газон через изгородь, — „мавр сделал свое дело, мавр может уходить“.
Люди толпились на площадке перед кафе.
Карась начал приподниматься. Подстреленный мною парень лежал без движения. Неужели убила? Два трупа за день — не слишком ли для хрупкой женщины?
Вдруг народ ринулся обратно в кафе. В чем дело?
Послышался шум мотора.
Милиция?
Как же, дождешься ее, когда надо! Задним ходом к кафе подъезжал все тот же джип. Возвращаются. За трупом, наверное. Или за Карасем, что вернее. Опять мне, что ли, стрелять придется? Раз уж сказала «а», говори и «б». Карася здесь нельзя оставлять, они его точно пришьют. Туда ему и дорога, конечно, но… все-таки сосед… И вообще… когда я выпью, во мне часто просыпается гуманист. Так и сегодня, по гроб жизни Карась должен быть благодарен коньяку, по гроб жизни!
Я, не выходя из-за ограды и поэтому находясь в тени, двинулась к кафе. Оттуда меня не было видно, я уверена. Из джипа быстро выскочили двое, схватили своего парня и бросили в машину. В мою сторону они даже не смотрели.
Они что, думают, что в них святой дух стрелял?
Я достала из кармана патроны и на ощупь вставила несколько в барабан револьвера.
Я подошла к ним почти вплотную. И как раз вовремя — они подбежали к Карасю, один из них достал пистолет.
Я стояла за деревом, да еще было темно, так что со стороны джипа меня видно не было. Зато мне их было видно прекрасно — падал свет из окон кафе.
Ну, получайте.
Я начала стрелять по джипу, стараясь не задеть никого. Ребята, спотыкаясь, кинулись обратно к машине. Тот, кто достал пистолет, обернулся и на бегу один раз выстрелил в Карася и несколько пуль выпустил в мою сторону.
Ах так?!
Я вставила в барабан все оставшиеся патроны и открыла прямо-таки ураганный огонь. Ни в кого, слава богу, не попала, но машину изрешетила здорово.
Карась на карачках отполз в сторону и бессильно повис на изгороди, видимо, пытаясь через нее перелезть.
Заревел мотор, машина с места рванулась и, быстро набирая скорость, растворилась в темноте.
В кафе снова загомонили люди.
Нельзя оставлять здесь Карася, эти ублюдки могут вернуться, да и где гарантии, что в кафе нет никого из их компании? Я перетащила почти бесчувственного Карасева на газон, с трудом поставила его на ноги, он покачнулся и ухватился за ствол дерева. Устоял. Потом поднял на меня глаза, в которых не отражалось абсолютно ничего человеческого, и попытался выговорить мое имя. Видимо, узнал.
Я наскоро осмотрела его. Он был сильно избит, но огнестрельных ранений я не обнаружила — бандит промахнулся.
— Танька, — узнал он меня, — они… того… про тебя спрашивали… И про меня спрашивали… по чавке… надавали.
— Кто они? — спросила я.
— Ну, они… пацаны чумовские.
Понятно, значит, Карась решил не уходить в подполье, а сначала денежки мои пропить. Тут-то его бандиты и нашли. И чуть не убили. Из-за нашего с ним разговора.
Нужно было спешить. Я взяла Карася под руку и потащила его в глубь парка. Он едва ли соображал, что происходит, — от него за версту несло водкой, да и обработали его изрядно. Стараясь двигаться как можно быстрее, я выбивалась из сил, а Васька, видимо, решил, что все опасности остались позади, и идти ни в какую не хотел. Он несколько раз выбивался у меня из рук, падал, кричал, что ему не впервой такие встряски, и требовал оставить его в покое.
— Танька, Танюха, да брось ты меня… Все равно душенька я пропащая… не нужен никому…
Иногда он сбивался со своего текста и требовал выпить.
Я настолько уже разозлилась, что готова была оставить его под каким-нибудь деревом — отлежится, а тащить уголовника на свою конспиративную квартиру, куда я и друзей-то своих не всех вожу, — простите покорно. А где же еще нам можно укрыться? В этом районе у меня знакомых немного, да и знакомые такие, к которым запросто среди ночи не завалишься с пьяным уркой.
— Танюха, а… пусти меня… пусти, я домой пойду…
Я прислонила его к дереву. Черт с тобой! Делай что хочешь, все-таки я тебе не мать и не жена. Тоже мне друг детства! Лишенец.
— Ложись спать, Карась, — похлопала я его по плечу и собралась уходить.
Он пошатнулся, но обнял ствол дерева руками и удержался.
Со стороны аллеи послышались голоса. Я постаралась как можно дальше углубиться в лесистую часть парка, на всякий случай, но, видать, этим ребятам не лень было шарить в темноте в зарослях.
— В чаще посмотрите, в чаще! Козла этого найти обязательно!
Да, дело гнилое. Нельзя Карася здесь бросать.
Я толкнула его на землю, он упал, как мешок с мукой.
— Ты чего?..
Я тоже опустилась на землю, закрыла ему рот рукой. Голоса раздавались все ближе.
— Тут дружки его должны быть, которые Серого завалили…
Вот так здорово, я все-таки того парня убила. Какое-то я чудовище, а не женщина.
Карась порывался подняться, что-то мычал из-под моей руки. Чтобы удержать его на земле, я навалилась сверху и прижала его всем своим телом. Карась на секунду притих. Видимо, он неправильно расценил мои намерения — я с удивлением заметила, как его руки принялись стаскивать с меня джинсы. Он больше не пытался встать и дурным голосом не кричал. Пусть уж лучше так — джинсы все равно ему с меня снять не удастся, так хоть помолчит. Авось, нас не заметят.
