— Плюс премия, — я ответила тем же.
Благушин открыл ящик и начал рыться в бумагах.
— Вот ваши билеты, удостоверение прессы, направление от редакции газеты на задание, — он помедлил и посмотрел на меня, потом вздохнул. — И деньги на расходы.
Я закурила (Благушин поморщился — он был некурящим) и стала рассматривать документы. Деньги я сразу положила в сумочку. Там было что-то около тысячи рублей. Неплохо. Удостоверение: Иванова Татьяна Александровна. Газета «Вечерний Тарасов». Корреспондент. Направление. Так, понятно.
— Ваш самолет завтра утром. — Благушин несильно хлопнул ладонями по крышке стола.
— До свидания, Вадим Павлович, — я встала.
— До свидания.
Когда я подходила к двери, он меня окликнул:
— Вы еще не замужем, Татьяна Александровна?
Я обернулась. Он, улыбаясь, смотрел на меня. Я покачала головой и вышла. Ну вот опять. Пойди пойми его. Странный мужик. Хотя и интересный.
* * *
Утром следующего дня я собрала в рюкзак все необходимое. Подумала, что еще взять. Мои гадальные кости я завязала в мешочек и сунула на дно рюкзака. Ну, кажется, все. Я отогнала машину на стоянку и через час уже была в аэропорту.
Самолет на Киев отправлялся в одиннадцать пятнадцать, следовательно, до отлета в моем распоряжении было полчаса. Только здесь я вспомнила, что еще не завтракала. Я поднялась в привокзальный ресторан. Вот теперь можно прилично поесть, да и заказать хорошие сигареты.
Народу за столиками сидело немного. Недалеко от меня пожилая пара, занятая бутербродами и минеральной водой, в противоположном углу — мама с дочкой. Еще несколько человек, торопливо перекусывающих за соседними столиками, — и все. Хотелось курить, но я решила подождать заказанные мною «Мальборо». Ждать пришлось недолго — ресторан полупустой, и официант с подносом явился буквально через пять минут. Я закурила, отхлебнула кофе, отложила сигарету и принялась за свои сосиски. Поесть стоило. Работа у меня нервная. Кто знает, может быть, в последний раз откушиваю. Ладно, пожуем — увидим. Когда я закончила завтрак, времени до отлета оставалось впритык, несколько минут. Вот оно, чревоугодие-то!
Почти бегом я кинулась на посадку, трап уже подогнали.
— Девушка, ай, девушка, подожди!
Я подумала: может, выронила что. Оборачиваюсь — цыганка. Старая такая. Ну, вот, еще не хватало. Увидев, что я остановилась, она выпростала из-под цветных шалей руку и схватила меня за куртку. Я вырвалась. Цыганка сразу отступила на шаг.
— Ай, не надо, девушка. Лучше послушай — погадаю, — посмотрела на меня и затараторила дальше: — Ох, неблизкий тебе путь, тяжелый тебе путь. И людей недобрых много. А главное, я тебе скажу…
Она страшно нахмурила брови и покачала головой.
Ну как справиться с подобной бедой, я знала — просто полезла в карман и сунула в руку гадалке полтинник. Улыбнулась она, и брови вернулись в обычное свое положение, и морщины даже разгладились.
— А главное — хорошо все кончится, и все опасности стороной обойдут. А дай еще, много хорошего скажу.
— Хватит тебе. — Я посмотрела на часы, махнула рукой и побежала.
Хорошего я и сама себе много чего наговорить сумею. Что трудно будет, никто и не сомневается, а если в счастливый конец не верить, то и ехать незачем. Волков, как гласит народная мудрость, бояться — в лес не ходить. А за границу ездить — и подавно. Там, наверное, звери и пострашнее волков обитают.
Я вспомнила про свои гадальные кости. Пожалуй, стоит у них спросить, что знаменуют собой подобные цыганки. Погадаю в самолете. Удивительно, но я проспала весь полет. Не то, что погадать, оглядеться толком не успела, упала в кресло — и все. Усталость, наверное, и перемена жизненного жребия сказались. Шутка ли — месяц без работы.
* * *
Вышла я из самолета в аэропорту «Борисполь». До центра Киева, хоть путь и неблизкий, доехала быстро и с удовольствием — дорога прекрасная, такси летело во весь опор.
Чтобы освоиться в чужом городе, я решила для начала немного расслабиться. В смысле попить где-нибудь кофе. Слева от меня было небольшое кафе в полуподвальном помещении. Не имею ничего против. Я вошла и села за первый попавшийся столик. Самое время выпить кофе и, пожалуй, закурить.
Когда принесли мой заказ, я подумала, что раз уж мне не удалось погадать в самолете, то, наверное, стоит попробовать здесь. Я достала из мешочка кости. Надо сказать, что я пользуюсь не совсем обычными костями: гадаю тремя двенадцатисторонними костями. На гранях первой нанесены числа от одного до двенадцати, второй — от тринадцати до двадцати четырех, третьей — от двадцати пяти до тридцати шести. Я бросила кости на столик.
14+31+5.
Так-так. Когда-то я приобрела книгу Федосеева «Числа и судьбы», где даны разгадки подобных числовых комбинаций. Книжечка довольно увесистая, двухтомная, но я умудрилась ее выучить почти наизусть — память у меня феноменальная. Ну, так что значат выпавшие числа?
Я нахмурилась, припоминая. Вот: «Рассчитывайте больше на себя. Не все люди настроены по отношению к вам благожелательно». Очень ценное замечание. Хотя все зависит от ситуации. И что-то мне подсказывает, что такая ситуация скоро возникнет.
* * *
На Киевском железнодорожном вокзале я была в пять часов. На куртку себе я прикрепила карточку «Вечерний Тарасов» Татьяна Иванова». Минут через десять ко мне подошел молодой человек, довольно высокий, симпатичный, в очках с затемненными стеклами.
— Нубин Михаил Георгиевич, — представился он, — газета «Киевские ведомости». Вы, как я понимаю, из Тарасова?
— Из Тарасова, — сказала я, указывая на карточку, — «Вечерний Тарасов».
— Ну, здравствуйте, коллега. Как долетели?
— Ничего, спасибо.
— Пойдемте я провожу вас до поезда. Вы будете работать со мной, — он усмехнулся, — вы же, кажется, новичок в журналистике?
— Вообще-то да, — сказала я осторожно, — работаю недавно.
Он рассмеялся и посмотрел на меня.
— Вадим Павлович звонил мне, — сказал он просто, — просил помочь вам, если понадобится. Оказать физическую помощь. Так что можете рассчитывать…
Странно, ох странно. Я-то почему об этом не знаю? Хорошо было бы еще раз бросить кости. Не есть ли это та самая ситуация, о которой они меня предупреждали? Нужно быть осторожнее.
— Какая же может быть физическая помощь, Михаил Георгиевич, в нашем-то деле? — сказала я. — Интервью я брать уже научилась.
Нубин вновь внимательно посмотрел на меня.
— Пойдемте к поезду, — произнес он.
Я пошла. Началась посадка. Нубин уже зашел в вагон, а я стояла на перроне, рассматривая толпу галдящих художников. Зрелище было, надо сказать, довольно необычное: седовласые мужи болтали, как школьники, громко хохотали. Особенно обращал на себя внимание веселый мужчина с длинной гривой пегих волос в кожаной куртке, доставшейся ему, наверное, от деда-чекиста. Разговаривал он громче всех и постоянно порывался затянуть песню. Впрочем, подобное бесшабашное настроение было у многих. Наверняка большинство из деятелей искусств уже здорово навеселе. «Если закрыть глаза, — подумала я, — участников конференции легко можно спутать с ватагой студентов, которых везут на картошку».
