Конспиративная квартира Перцевого встретила меня могильной тишиной и странным солоноватым запахом, едва уловимым в не слишком свежем воздухе. Я попыталась выловить в мозгу важную мысль, которая, кажется, имеет отношение к этому не слишком приятному ароматцу, но не смогла и прошла на кухню.
В общем, я обошла почти всю квартиру и не увидела ничего нового или интересного. Все оставалось почти по-прежнему. И — что меня поразило более всего — паспорт вместе с билетом на поезд лежал теперь внутри большой спортивной сумки, заполненной вещами, определенно принадлежащими Перцевому.
— Или принадлежавшими, — пробормотала я и медленно пошла к помещениям, еще не осмотренным сегодня — к санузлу.
Открыла дверь. Та вкрадчиво скрипнула, и солоноватый, раздражающий ноздри запах стал отчетливей. Щелкнула выключателем, вперила взгляд в ванну.
Овальный резервуар сейчас казался странной формы гробом. На его белоснежных стенках запеклась багровая кровь, от которой и исходил встревоживший меня запах. Красные капли, уже порядком подсохшие, медленно сползали на дно ванной.
— Доигрался, Андрюша! — вылетела у меня короткая циничная фраза, едва я сфокусировала взгляд на трупе в ванной. Теперь Перцевой никого не сможет надуть, зато бедной Светлане придется пролить еще немало слез. Бедной Светлане? А почему я решила, что она не виновата?
Да, Андрей Перцевой был мертв. Во лбу его красовалась аккуратная дырочка, откуда и вытекала небольшим темным потоком кровь. Черт побери, я, кажется, опоздала всего на час-полтора.
Я методично осмотрела ванную, где произошло убийство, но ничего полезного не обнаружила. Вытащила записывающее устройство — кто знает, может быть, удастся прояснить это темное дело. И задумалась — наверное, надо позвонить в милицию. Естественно, звонок будет анонимным. Но позвоню с улицы, а уж потом займусь прояснением обстоятельств.
Я вышла из ванной комнаты и только тогда вздохнула с облегчением. Даже на меня, привычную к подобного рода зрелищам, вид мертвого тела действует удручающе.
За окнами раздался визг тормозов, и я машинально выглянула на улицу. Все, Татьяна Александровна, сматываемся. И в милицию звонить не надо — кто-то позаботился до вас. Сказав себе это, я выскользнула из квартиры и закрыла за собой дверь. Поднялась на чердак, вскрыв отмычкой замок, — встреча сейчас с ментами в мои планы абсолютно не входила. Ведь обязательно обвинят в убийстве! Потом попытаюсь расспросить соседей Перцевого и навещу Кирю. А пока…
Я опустилась на корточки, прислонилась к пыльной чердачной стене, прислушиваясь к доносившимся снизу звукам, и попыталась обдумать происшедшее.
Итак, Перцевой действительно собирался уехать в Москву на поезде. Только не успел. Его остановили классическим способом — пустив пулю в лоб почти в упор. Последнее я отметила машинально, заметив на лице Андрея следы порохового ожога. Впрочем, данный факт не мешает прояснить у экспертов, через Кирьянова.
Значит, кто-то выследил Андрея. Может быть, тем же путем, что и я, может, как-то иначе. Только кто?
Когда казалось, что преступление произошло на даче, дело было проще. Определенное количество подозреваемых. Теперь же… Врагов у Андрея Перцевого, судя по всему, немало найдется. А значит, снова предстоит проверять и перепроверять людей. Потому что ну очень хочется раскрыть загадку.
Докурив очередную сигарету и сунув пустую смятую пачку в карман, я подошла к узкому запыленному чердачному окошку. Посмотрела во двор. Через пару минут можно выходить — труп Перцевого уже грузили в машину, менты усаживались в свой автомобиль.
* * *
Из подъезда дома, в котором не так давно убили Андрея Перцевого, я выбралась еле живая. Купила в ближайшем киоске сигареты, с наслаждением затянулась горьковатым табачным дымом и плюхнулась на сиденье машины.
Только что я провела форменный допрос соседей Перцевого. Пришлось достаточно интенсивно помахать красными «корочками». Вот только узнать ничего не удалось. Такое ощущение, что люди специально прикрыли физиономии подушками — никто ничего не видел и не слышал.
Ощутив, что язык мой снова в состоянии шевелиться, я набрала номер телефона Кири. Трубку долго не снимали. Наконец я услышала близкий и родной утомленный голос:
— Подполковник Кирьянов слушает!
— Володь, это Татьяна Иванова, — представилась я.
— Что еще произошло? — резковато спросил Киря. Я объяснила:
— Расскажи мне об убийстве Перцевого!
— Господи, Танька! Это ты, что ли, в отдел звонила? — В голосе Владимира Кирьянова отразилась усталая покорность судьбе — он уже привык, что я всегда оказываюсь на месте преступления, но не перестал испытывать досаду от осознания этого факта.
— Нет, я хотела, но не успела, — «успокоила» я его и резко спросила, вцепившись в фразу Кири: — А что, вам позвонила баба?
— Ну да. Хотя голос был явно измененный, — утвердительно ответил Киря. — Но больше пока ничего не могу сказать — слишком рано. Позвони через несколько часов, возможно, будет нечто более определенное.
Я поблагодарила друга за заботу и распрощалась с ним. Дел на ближайшие несколько часов и без того навалом. — С чего-то надо было начинать, и я решила пока проверить алиби у прежних моих подозреваемых. Пообщаюсь с ними, вдруг да проговорятся, допустят оплошность. И с этим звонком… Звонила женщина. Может быть, кто-то, так же как я, проник в квартиру, обнаружил труп, перепугался и сообщил в милицию, не говоря о себе? Или убийца позаботился о том, чтобы тело нашли побыстрее? Да, ситуация, безусловно, удивительная.
Я потерла пальцами виски, пытаясь унять ноющую боль, и завела машину. НИИ ЭКТ ждет сыщицу Таньку Иванову. Поговорю с людьми, может быть, и узнаю хоть что-нибудь. Кстати, моих предыдущих подозреваемых отметать нельзя. Например, Астраханцева, при всем моем к ней теплом отношении, опасалась Перцевого из-за того, что он ее шантажировал. И кто знает, были ли бумаги, обнаруженные в кабинете Андрея, единственным поводом? Мародерский — с этим не ясно вообще ничего. Вроде бы перекупил документацию у Перцевого через собственную секретаршу, волоокую девицу. Лавкины? Впрочем, об этом я говорила неоднократно. В этом клубке есть только один-единственный просвет — Сидоренко, который ну никак не мог совершить убийство. Все остальные — под огромным знаком вопроса.
* * *
Институт электроники и компьютерных технологий встретил меня привычно прохладным, сумрачным холлом и настороженной улыбкой мальчишки-охранника. Я прошла к лифту, ощущая легкую неуверенность. Если честно, терпеть не могу задавать вопросы людям, которые мне симпатичны, подозревать всех и каждого. С другой стороны, у меня четкий заказ — раскрыть убийство Андрея Перцевого, и места сантиментам просто не оставалось. Неважно, что истинное убийство — с трупом, как и положено, — произошло несколько позднее, чем я обзавелась клиентом. Я вынуждена отработать гонорар.
Поднявшись наверх в скрипучем лифте, я коснулась костяшками пальцев двери кабинета Астраханцевой и почти сразу услышала чуть приглушенный преградой голос:
