Сначала Виктория просто хотела заняться шантажом, но, заметив страстную привязанность к собственной персоне сего не слишком достойного рыцаря, решила играть тоньше. Она находила своеобразную остроту в этой игре. С одной стороны, она совершенно ничего не скрывала от меня (кроме имени дяди Жоры), с другой — забавлялась его потугами понравиться ей. Наша игра в кошки-мышки должна была, по ее планам, продолжаться до той поры, когда он преподнесет ей свадебный подарок — тогда с чистой совестью она бы просто сдала его властям. Но ее планы разрушила я. Именно в этот момент я вышла на «мистера Серая Мышь» без ее помощи.
— Самое интересное, — сказала я, — что она вроде ни в чем не виновата. Не посадишь же человека за то, что он знал, но не сказал. Она все спишет на запугивание. А то, что по ее милости погибло столько людей… По-моему, ее это мало взволновало.
— Просто она — спящая красавица, — задумчиво сказала Соня, — или — Снежная Королева…
Второе определение показалось мне куда более верным.
— Именно — Снежная Королева. Холодная и бесчувственная.
— Да уж, — вздохнул мой бедный Кай, — история пренеприятная…
Некоторое время мы молчали. Не знаю, что видели они, а я видела перед собой прохладную синеву Волги. Кусты малины на родительской даче. Холодок пива с шашлыком… Ах, боже мой, какие соблазнительные картины!
— А не сходить ли нам на заключительный концерт фестиваля? — предложила Соня.
Сначала я хотела послать ее туда с Александром, но… Уловив мимолетный, нежный взгляд, который был брошен неисправимым ловеласом в сторону рыжеволосой Сони, я почувствовала острый укол ревности. Ну уж нет. Разве я могу позволить этому обаятельному проходимцу смутить покой бедной малышки? Вздохнув тяжело, я предпочла пожертвовать собой. Потерплю еще немного цвет нашего общества. В конце концов, это же в интересах дела…
Глава 14
У меня жутко болела голова: наша попса вызывает похмелье не хуже самогона. Пошарив, я нашла с закрытыми глазами пульт и включила телевизор.
— …кончился фестиваль «Волжское лето». Конечно, грустно расставаться с любимыми певцами городу Тарасову. Как нам будет не хватать радостного сверкания праздничных огней!
«Мне совсем уж и не будет их не хватать, — мрачно подумала я, — Пусть себе едут куда им хочется…»
— Конечно, жаль, что фестиваль был омрачен смертью Виктора Елисеева и убийствами, которые последовали за ней. Пора нашим органам правосудия серьезно заняться покоем горожан. Впрочем, ничто не могло омрачить тарасовцам праздника, подаренного им гостями…
На экране просто умирали от счастья тарасовцы. Конечно, отдав такие огромные деньги за концерты, они погорячились, и, возможно, завтрашний день напомнит им тяжелое похмелье. Я нажала кнопку. Непрошеные гости растаяли в темноте экрана. Подумав, я набрала Андрюшкин номер.
— Алло, следователь Мельников у телефона, — ответили мне строгим голосом.
— Частный сыщик Иванова вас беспокоит, — так же официально представилась я.
— Привет, — сказал он, — а я как раз к тебе собирался сегодня… Ты будешь дома?
— Если только вечером, — сказала я.
— Я раньше и не освобожусь, — грустно поведал он мне.
— Ладно. Тогда около девяти?
Он согласился.
— Как там дядя Жора? — поинтересовалась я.
— Пытается запугать меня с помощью недюжинных познаний Уголовного кодекса. Называет тебя авантюристкой и подтасовщицей, а твои улики — сфабрикованными.
Чувствовалось присутствие славной Елены. Вряд ли он сам так бы обнаглел.
— Справишься? — поинтересовалась я довольно бестактно. — У него адвокат сам просится в тюрьму…
— Ну, у нее сила, у меня — ум, — сказал он, — так что не сомневайся.
Что ж. Здесь я могла быть вполне спокойна. Андрюшка должен выиграть бой и без наличия кассеты — а уж с ней им, бедным, не выкрутиться. Все-таки, подумала я, какая я молодец! И что бы они без меня делали? Правда, мне и без их благодарности жилось неплохо. В кармане были деньги. А это значило, что наконец-то я могу позволить себе отдохнуть.
Я представила себе кусты малины и сладко зажмурилась. Наверное, я уже налюбовалась заграничными красотами. Так что завтра можно спокойно добраться до небольшого волжского села, рядом с которым, на склоне берега, стоит мое родовое поместье. Конечно, оно небольшое, но там можно спать подольше… Полежать на пляже… Ах, как замечательна была жизнь…
Но существовало одно дело… К сожалению, оно было немного грустным для меня.
* * *
Подходя к гостинице, где стояли автобусы и публика пыталась еще ухватить за хвост маленькую птичку удачи общения со своими не очень, как выяснилось, праведными кумирами, я почувствовала, как сжалось мое сердце. Честно говоря, события последних дней давили мне на психику довольно тяжким грузом.
Странно, отметила я, как ощущается в воздухе прощание… Было ли мне грустно? Да. Мне было очень грустно, что сегодня вечером в Тарасове больше не будет одного человека. Он растворится в московской толпе, спрятавшись от моих глаз. От этого было так печально…
Никак мне не ликвидировать в себе остатки детского романтизма! Но, может быть, оно и к лучшему. Иногда мне кажется, что именно его присутствие помогает мне выжить на моей работе. Которую, к слову сказать, я выбрала не только из-за некоторой прибыльности, но и из-за наличия в моей душе этого самого романтизма…
В холле раздавали прощальные автографы. Честно говоря, гости стали мне даже симпатичны — поэтому я отвечала на их приветствия вполне искренней улыбкой.
Александр должен был ждать меня в баре. Зайдя в ставший для меня привычным и родным полумрак, я столкнулась с Викторией. Она довольно холодно осмотрела меня с ног до головы. По ее покрасневшим глазам я поняла, что она или не спала, или плакала, или и то, и другое вместе. Я не ожидала, что она поздоровается со мной. Однако она даже выдавила на своем лике слабое подобие улыбки.
— Здравствуйте, Танюша!
Поистине — ее актерская школа вызывала восхищение. Не знаю, почему ее не часто снимают.
— Здравствуйте, Вика, — отозвалась я.
Некоторое время мы стояли молча, бывшие подруги, похожие друг на друга, неуловимо, и все же похожие… Как поссорившиеся сестры. Она прервала молчание первой:
— Пришли проститься?
Я кивнула.
— А вы, наверное, сердитесь на меня?
Она пожала плечами:
— Каждый выполняет свою работу. Знаю, я кажусь вам отвратительной, но… я действительно не могла остановить его. А сказать его имя до того, как он вернет казино… Вы же понимаете, что тогда нам было бы невозможно получить его назад.
Она ничего не поняла, с грустью отметила я. По-прежнему все были только пешками в ее игре. Перед моими глазами прошли Галина… Илюша… Ольга…
