Я тут же кинулась к нему, начав «игру», которая могла окончиться отнюдь не аплодисментами.
– Витенька, милый! Я так хотела к тебе, а со мной посмотри как обращаются!
Витенька так и застыл, открыв рот.
Мой конвоир тормознул. Я обернулась посмотреть, кто же это тыкал меня стволом в позвоночник, и получила счастье лицезреть мужика сорока лет, коренастого, как орангутан, стриженного почти под ноль и со шрамом на верхней губе. Это был тертый калачик, сразу видно.
– Я не понял, Шмон! Это что же, твоя баба? – выпятил нижнюю губу мой конвоир.
Колесников зашевелил губами, словно сурдопереводчица в теленовостях, и выдал что-то вроде:
– Э-э-м-да…
Я решила отомстить своему мучителю, который наставил синяков на нежную девичью спину.
– Он мне чуть позвоночник не сломал! – завопила я и замахала руками, пытаясь сделать это как можно более неуклюже. Именно так совершают свои разборки рыхлые домохозяйки.
Пару раз по морде дяде все-таки попало.
– Да в рот тебя!.. – заорал орангутан, в свою очередь размахивая автоматом, единственным аргументом в его пользу. – Шмон, уйми ее, пока я не сделал ей еще одну дырку где не надо!
Открылась дверь помещения, в которое и вел коридор. Из него выглянул мужчина в очках в тонкой золотистой оправе, как у Горбачева. Типичный адвокат.
– Что здесь происходит?
Вождь апачей, который пленил меня, не стал играть в парижские тайны.
– Эта сучка проникла на нашу территорию. Говорит, что приехала к Шмону.
Горбачевские очки блеснули недобрым светом.
– Зайдите сюда.
В комнате, напоминавшей раздевалку в бане, стоял стол, за которым сидели шесть человек разнокалиберной внешности, из которых двое принадлежали к национальности, вышедшей с подножия горы Арарат.
Меня завели внутрь и поставили «к стенке». Еще несколько минут, и сюда зайдет взвод красноармейцев с винтовками, чтобы привести в исполнение решение революционного суда. Вместо этого в помещение завалила толпа молодежи, до этого курившая в предбаннике. Любопытство, понимаете ли.
– В чем дело? – спросил здоровенный мужик с крупным щербатым носом и голосом, как у вороны. – Что за баба?
– Перелезла через забор и базары развезла. Говорит – к Шмону приехала.
Виктор подошел ко мне вплотную, шмыгнул носом и стал оправдываться:
– Ревнивая она, вот и тащится за мной повсюду. Я же говорил тебе, Танька, по делу еду. Какого хрена поперлась за мной?
Молодец, Колесников! Как говорится, спас положение.
– Погоди, Шмон… – сказали горбачевские очки. – Расскажи сначала, где ты ее подцепил.
– Да что случилось-то? – недоумевал Витек. – Ну, глупая баба. Будто вы не знаете… У женщин мозги, как у курицы.
– Все не так просто, – покачал головой мужчина в очках. – А если она из ментов? Не ты ее подцепил, а она тебя. Такой поворот событий не берешь в расчет?
– Да что вы, Николай Иванович! – По лицу Колесникова потекли струйки пота. – Нормальная баба, все при ней.
– Вот сейчас мы и проверим, все ли при ней! – захохотал мужик с бритой головой, который сидел за столом.
Я обвела глазами всю честную компанию и произнесла:
– Я могу сказать пару слов в свое оправдание?
Хрипатый дядя посмотрел на меня взглядом вышибалы парижского отеля и открыл рот, чтобы произнести какую-то фразу исторического значения, но не успел.
Дверь в помещение распахнулась с грохотом Ниагарского водопада, и внутрь ворвались люди с автоматами. Они открыли огонь по членам парламента, которые совсем не ожидали вторжения. Охранники, которые должны были находиться на своем посту, из любопытства приперлись, чтобы посмотреть на меня, и прошляпили нападение на объект.
Бандиты, сидевшие за столом и которых не успели скосить пули, повскакивали с мест, выхватывая пушки. Раздались выстрелы с другой стороны. Кто-то из молодых ребят разбил окно и хотел выброситься наружу, но был подстрелен, как чирок на болоте. Количество нападавших увеличилось, выстрелы раздались на улице.
Еще на первой секунде кошмара я подхватила Колесникова, благо тот стоял рядом, за руку и увлекла с собой на грязный, истоптанный пол.
Расстрелять мечущихся по комнате людей было не так-то просто, поэтому «битва при Ватерлоо» продолжалась.
– Под стол! – скомандовала я Виктору, и мы со скоростью зеленых ящерок юркнули в укрытие, которое было не настолько надежным, как мне показалось впопыхах.
Я осторожно выглянула из-под клеенки, представлявшей собой огромную целлофановую простыню, свисающую со всех сторон, и посмотрела, что происходит.
Молодые парни, даже не потрудившиеся надеть на головы маски, видно, полностью уверенные в своей безопасности, хладнокровно расстреливали людей, в плен к которым я попала. Несколько пуль даже прошили целлофан, под которым мы прятались. Я тут же убрала голову.
– Ты зачем сюда приехала? – горячо зашептал Колесников. – С ума сошла? Видишь, в какой переплет мы попали!
– Только не говори, что это все из-за меня!
– Конечно, нет! Это люди Силая!
Это для меня была новость.
– Ты имеешь в виду Силантьева?
– Знаешь его?
– Еще бы, одно время он был моим клиентом!
– Силай?
– Вот именно! Но почему здесь? Я слышала, что он умотал в Австрию!
– Значит, вернулся. Мы как раз сегодня собирались, чтобы обсудить, что делать с Силаем и его претензиями на наш бизнес. Вернее, обсуждали не мы, а работать пришлось бы нам.
Стрельба закончилась. Нападавшие расхаживали по комнате, громко обсуждая результаты своей разборки.
– Виктор, – прошептала я, чувствуя, что упускаю драгоценное время, – нам надо поговорить…
Поговорить мы не успели, потому что стол, под которым мы прятались, перевернули, как огромную черепаху.
Представьте себе картину: на коленях сидит парочка молодых людей – парень и девушка, а перед ними стоят двое с автоматами «АКС».
– Баба! – изумился один, невысокий парень с курчавыми волосами негра. – Я – первый.
– А этот?.. – Его пухлый напарник с глазами навыкате, напоминавший внешностью французского актера, кивнул на Виктора.
– Мочи козла… – распорядился негроид.
Морис Риш нажал спуск. Раздался щелчок – выстрел не прозвучал.
– Патроны кончились.
Он отсоединил пустой магазин.
Я не стала терять время, выпрямилась как пружина и кинулась на курчавого. Несколько раз ударив его лобной частью в переносицу, я умудрилась вырубить бандита, который долго моргал глазами, прежде чем кровь покинула сосуды мозга.
