Она пришла, и все повторилось. Она, смеясь, рассказывала ему о своем шефе, который не отпускал ее домой, пока она не закончит всю работу.
– Разве эту работу нельзя будет выполнить завтра утром? – спросил, не особенно вникая в сказанное Алисой, Карл, пытаясь открыть бутылку с шампанским.
– Не знаю. Просто надо было сделать ксерокс с одних очень важных документов, касающихся развития нашего комбината. Ой! Ты чуть не выстрелил в зеркало. Так вот, я сделала копии, разложила по папкам, одну, с настоящими договорами, вернула шефу, а другую он велел мне держать у себя дома.
– Значит, ты уже была дома?
– Нет! – снова захохотала Алиса. – Вот эта папка, – она кивнула на брошенный прямо на постель рыжий кожаный портфель. – Ну что, снова будем пить? Ты запер дверь?
После третьего фужера она заявила необыкновенно серьезным тоном:
– Мне, конечно, все равно, что ты обо мне подумаешь… Но со мной такое впервые. У меня был парень, ну просто дурак. А мне всегда хотелось повстречаться с мужчиной такого возраста, как ты. Согласись, жизненный опыт и все такое – это не может не сказаться на отношении к женщине. Ты относишься ко мне… – она напрягла лоб, отчего образовались две миленькие морщинки, – бережно, что ли… Ты знаешь, что мне нужно. Ты ласковый и неторопливый. А ведь мне этого и надо. Если бы ты жил здесь, в нашем городе, я бы непременно вышла за тебя замуж. Мы бы после ужина гуляли и вели жизнь неторопливую, осознанно наслаждаясь каждой минутой. Ты бы согласился жениться на мне?
– Конечно. – Карл прижал ее к себе и поцеловал в теплое розовое ухо. Волосы Алисы, рассыпанные по плечам, казались при электрическом свете золотистыми.
Он хотел ей сказать, что возьмет ее с собой в Мюнхен, но, вовремя вспомнив о своей склонности к принятию скоропалительных решений, промолчал.
А утром Карл сам проводил ее на работу. Обойдя вокруг здания, в котором находилась ее фирма, отыскал окно Алисы. Она раскрыла окно и с высоты четвертого этажа помахала ему рукой.
В эту минуту Карл подумал о том, что, пожалуй, влюблен.
Они условились с Алисой, что он зайдет за нею в четыре часа. «Мой шеф уезжает на три дня на дачу. Короткий день».
Карл пришел без двадцати четыре. Сел в сквере неподалеку и стал ждать.
И вдруг он увидел женщину в красном брючном костюме.
Ошибки быть не могло: это была Сара. Она вышла из черного «Мерседеса» и быстро взлетела на высокое крыльцо здания.
Он вскочил и кинулся за ней, но потом, сообразив, что такая поспешность может броситься в глаза наблюдавшему за ним телохранителю, сидевшему в «Мерседесе», он сбавил ход.
Как он потом жалел об этом!
Там было два лифта, поэтому, дождавшись, когда один из них остановится – а лифт встал на четвертом этаже и затих, это означало, что в кабине никого, кроме Сары, не было, – Карл поднялся на другом лифте, естественно, тоже на четвертый этаж и почти бегом пустился по коридору.
Судя по всему, коридор вел в канцелярию, где находилась его Алиса. Неужели мир так тесен, что вот здесь, на этом этаже встретились и Сара, и Алиса!
Он вошел в просторную комнату. Это была не канцелярия, а скорее зал ожидания или что-то в этом роде. Кресла и цветы.
Слева и справа располагались двери. Он заглянул в приоткрытую дверь слева и увидел другую дверь, распахнутую. Это был кабинет генерального директора.
Красное пятно приближалось. Он успел увидеть, как Сара прячет что-то блестящее, похожее на связку ключей, в карман брюк, и, отступив на несколько шагов, спрятался за стеной искусственных вьющихся растений.
Алисы нигде не было.
Потом раздались шаги. Явно шел мужчина. Карл слышал, как Сара что-то нервно ему ответила, затем шаги – его и ее – затихли, словно мужчина и Сара удалились в противоположный конец коридора. Потом снова послышались мужские шаги. Мужчина постоял у лифта. А затем направился к себе в кабинет. Позвал пару раз: «Алиса!»
И зашел в приемную, прикрыв за собой дверь.
Карл покрылся испариной. Что за странная история?
Он осторожно выбрался из своего укрытия и направился к лифту. Когда он снова увидел знакомое красное пятно, оно двигалось в направлении приемной.
Но лифт уже закрылся и плавно поехал вниз.
Первый этаж – мраморные стены, тишина, прохлада – отрезвил его. Ему стало даже смешно за свое поведение. Да мало ли контор находится в этом здании. Конечно же, Сара оказалась здесь случайно.
Он вышел на улицу, обошел здание и встал напротив окна, в котором, как он надеялся, вот-вот должна появиться Алиса.
И он увидел ее. Но только сначала в открытом окне показалась женщина в красном. Затем на подоконнике появилось что-то бесформенное – черно-белое. Это что-то столкнули с подоконника.
И этим «что-то» была Алиса.
Пораженный, Карл подошел к распластанному на асфальте телу. Вокруг – ни души. Только забор и стена. А между ними – он и Алиса.
На груди ее расплылось красное пятно. Над сердцем. Это значит, что ей было уже не больно, когда она ударилась об асфальт. Ее сначала убили выстрелом в грудь, а потом, спустя какое-то время, выбросили из окна. Как ненужную вещь. Но за что?
И где же находилось ее тело после того, как в нее выстрелили?
Наверно, в шкафу или под столом.
Он наклонился и поцеловал ее в липкие от крови волосы. Закрыл ей глаза.
Неестественно вывернутые ноги Карл прикрыл задравшимися во время падения ее же черными брюками.
И быстро пошел прочь.
Глава 12
МАРГАРИТА
Когда Маргарита Калинина получила письмо из Мюнхена, она поняла, что для нее началась новая жизнь.
Значит, про нее не забыли. Значит, есть надежда вырваться отсюда.
Она занимала однокомнатную квартирку в старом, заплесневевшем доме неподалеку от кладбища. Отвратительное место. Хуже не придумаешь. Это все, что ей осталось от матери. Теперь мать покоилась на кладбище, а дочь мечтала о том, как изменить свою жизнь в лучшую сторону.
В Марксе не развернешься, это она понимала отлично. Поэтому сразу после смерти матери Марго отправилась в большой город Тарасов – поступать в театральное училище. И, как ни странно, поступила. Окончила его, и ее сразу приняли в театр имени К. Либкнехта.
– Можно, я буду называть тебя моя Софи Лорен? – спросил главный режиссер, принимая ее в своем кабинете. Он запер его изнутри и выглянул в окно. Был поздний осенний вечер.
– Чем вам не нравится мое настоящее имя?
Она легла на огромный письменный стол, заваленный бумагами, и, раздвинув ноги, пристроила их на плечах режиссера.
– Если бы мне сказали в детстве, что карьера делается именно в такой позе, – пробормотала она, чувствуя, как бьется головой об стену, – то я порепетировала бы заранее.
