– Я уже была в Марракеше, – отрезала мисс Хезерингтон.
Однако миссис Келвин Бейкер предложение, очевидно,
показалось привлекательным.
– Это идея, – заметила она. – Прошло уже больше месяца с тех
пор, как я побывала в Марракеше. С удовольствием бы съездила туда снова. Я
могла бы показать вам город, миссис Беттертон, и уберечь от навязчивых
личностей. Когда где-нибудь побываешь и успеешь оглядеться, то начинаешь лучше
ориентироваться. Пойду в бюро – узнаю, можно ли это устроить.
Когда она вышла, мисс Хезерингтон ядовито заметила:
– Вот таковы все американки. Носятся с места на место –
сегодня Египет, завтра Палестина. Иногда мне кажется, что они сами не знают, в
какой стране находятся.
Поднявшись и собрав вязанье, она кивнула Хилари и удалилась.
Хилари посмотрела на часы. Этим вечером ей не хотелось переодеваться к обеду.
Она сидела одна в темной комнате с восточными занавесями. Вошел официант,
включил две лампы и снова вышел. Лампы были тусклые, и в помещении царили
приятный полумрак и чисто ориентальная безмятежность. Хилари откинулась на
спинку дивана, думая о будущем.
Только вчера она спрашивала себя, не высосано ли из пальца
все это дело, которым ей поручили заниматься. А теперь она готовилась
отправиться в настоящее путешествие. Нужно соблюдать осторожность – ей нельзя
ошибаться. Она должна быть Оливией Беттертон, умеренно образованной, довольно
невзрачной, обладающей «левыми» убеждениями и преданной своему мужу.
– Мне нельзя ошибаться, – пробормотала Хилари себе под нос.
Здесь, в Марокко, она ощущала себя как в волшебной стране.
Казалось, стоит потереть стоящую рядом медную лампу, как появится джинн!
Подумав об этом, Хилари вздрогнула. Из-за лампы неожиданно появились маленькое
сморщенное лицо и козлиная борода мистера Аристидиса. Он вежливо поклонился и
спросил, прежде чем сесть рядом:
– Вы позволите, мадам?
Хилари ответила утвердительно.
Вынув портсигар, Аристидис предложил ей сигарету. Она взяла
ее, и он также закурил.
– Вам нравится эта страна, мадам? – после паузы осведомился
старик.
– Я пробыла здесь очень недолго, – ответила Хилари, – но
нахожу ее очаровательной.
– А вы побывали в старом городе? Он вам понравился?
– По-моему, он чудесен.
– Да, чудесен. За его стенами и на узких улочках словно
оживают древние тайны, интриги и страсти. Знаете, о чем я думаю, мадам, когда
хожу по улицам Феса?
– Нет.
– Я думаю о вашей Грейт-Вест-роуд в Лондоне. О промышленных
зданиях по обе стороны дороги, о людях внутри, которых вы ясно можете видеть,
проезжая мимо в автомобиле, благодаря неоновому освещению. Там нет ничего
таинственного – даже окна не имеют занавесок. Весь мир может наблюдать за тем,
что происходит в этих зданиях, за работой, которая там ведется. Это похоже на
муравейник со срезанной верхушкой.
– Вас привлекает контраст? – с интересом спросила Хилари.
Мистер Аристидис кивнул головой, напоминающей черепаховый
панцирь.
– Да, – сказал он. – Там все открыто, а на улицах старого
Феса все во мраке… Но… – Он склонился вперед и постучал пальцем по медному
кофейному столику. – Но везде творится одно и то же. Те же жестокости,
угнетение, жажда власти, мошенничество.
– По-вашему, человеческая натура везде одинакова? –
осведомилась Хилари.
– Во всех странах. В прошлом и настоящем всем правят две
вещи – жестокость или благодеяние! Иногда и то и другое одновременно. – Он
продолжал, почти не делая паузы: – Мне сказали, мадам, что вы недавно пережили
авиационную катастрофу в Касабланке?
– Да.
– Я вам завидую, – неожиданно заявил мистер Аристидис.
Хилари изумленно уставилась на него. Старик снова энергично
кивнул:
– Да, вам можно позавидовать. Вы приобрели уникальный опыт.
Мне бы хотелось пережить нечто подобное. Побывать в двух шагах от смерти и
остаться в живых! С тех пор вы не чувствуете себя по-другому, мадам?
– Да, но в этом мало радости, – ответила Хилари. – У меня
было сотрясение мозга, которое вызвало головные боли и отразилось на памяти.
– Это мелкие неудобства, – отмахнулся мистер Аристидис. –
Зато ваш дух подвергся потрясающему испытанию, не так ли?
– Пожалуй, – медленно согласилась Хилари, думая о бутылке
«Виши» и маленькой кучке снотворных таблеток.
– У меня никогда не было подобного опыта, – разочарованно
вздохнул мистер Аристидис. – В моей жизни случалось многое, но не это. – Он
встал и поклонился. – Mes hommages, madame
[14]
. – И пожилой грек двинулся
прочь.
Глава 8
Как похожи все аэропорты, думала Хилари. В них есть какая-то
странная анонимность. Все они расположены на некотором расстоянии от города,
который обслуживают, и поэтому здесь испытываешь странное чувство, что
находишься вне какой-либо страны. Можно лететь из Лондона в Мадрид, Рим, Стамбул,
Каир – куда пожелаешь, но, перелетая из города в город по воздуху, не получишь
ни малейшего представления о том, как эти города выглядят! Из окошка самолета
они напоминают не то увеличенную географическую карту, не то сооружения из
жестких кубиков.
«И почему, – с раздражением подумала Хилари, – в аэропорт
нужно приезжать за столько времени до вылета?»
Они провели около получаса в зале ожидания. Миссис Келвин
Бейкер, решившая сопровождать Хилари в Марракеш, говорила без умолку с момента
прибытия в аэропорт. Хилари отвечала почти автоматически. Но вскоре она
почувствовала, что поток слов устремился по иному руслу. Миссис Бейкер
переключила внимание на двух высоких светловолосых молодых людей, сидевших
рядом с ней. Один из них был американец, с чьего лица не сходила дружелюбная
улыбка, другой – серьезный на вид датчанин или норвежец, медленно говоривший на
педантичном и аккуратном английском. Американец явно обрадовался, встретив
соотечественницу. Миссис Келвин Бейкер повернулась к Хилари:
– Я бы хотела представить вам мою приятельницу миссис
Беттертон, мистер…
– Эндрю Питерс. Для друзей Энди.
Второй молодой человек встал, чопорно поклонился и
представился:
– Торквил Эрикссон.
– Вот мы все и познакомились! – радостно воскликнула миссис
Бейкер. – Вы тоже летите в Марракеш? Моя приятельница впервые посещает этот
город.
