– Пожалуй, так надежнее, – согласился Уортон. – Как она
выглядит?
– Обыкновенная женщина, такую можно встретить каждый день за
игрой в бридж.
Уортон понимающе кивнул.
– Это еще больше затрудняет дело, – заметил он.
– Сейчас она здесь – ждет, что я ее вызову. Опять начнем все
сначала.
– Это единственный способ, – сказал Уортон. – Впрочем, у
меня на него не хватает терпения. – Он поднялся. – Ну, не буду вас задерживать.
Похоже, мы не слишком продвинулись.
– К сожалению. Советую вам проверить рапорт из Осло. Это
место выглядит вероятным.
Уортон кивнул и вышел. Мужчина за столом снял с рычага
трубку и распорядился:
– Пришлите ко мне миссис Беттертон.
Он сидел, глядя перед собой, пока в дверь не постучали и не
вошла миссис Беттертон. Это была высокая женщина лет двадцати семи. Самой
заметной ее чертой были пышные огненно-рыжие волосы. Обрамленное ими лицо с
голубыми глазами и светлыми ресницами, часто сочетающимися с рыжими волосами,
выглядело почти невзрачным. Приветствуя посетительницу и приглашая ее занять
место у стола напротив него, мужчина обратил внимание на полное отсутствие
макияжа. Это укрепило его подозрение, что миссис Беттертон знает больше, чем
говорит.
Он знал по опыту, что женщины, страдающие от горя и
беспокойства, не пренебрегают косметикой. Понимая, как отражаются отрицательные
эмоции на их внешности, они делают все возможное, чтобы выглядеть лучше. Его
интересовало, не отказалась ли миссис Беттертон от макияжа намеренно, дабы
лучше соответствовать роли измученной тревогой жены.
– Надеюсь, мистер Джессоп… есть какие– нибудь новости? –
слегка запинаясь, осведомилась она.
Человек по имени Джессоп покачал головой.
– Простите, что снова побеспокоил вас, миссис Беттертон, –
мягко отозвался он. – Боюсь, мы не можем сообщить вам ничего определенного.
– Знаю, – быстро сказала Олив Беттертон. – Вы упомянули это
в письме. Но я подумала, что с тех пор… Все равно я рада, что пришла. Самое худшее
– сидеть дома и чувствовать свою беспомощность.
– Не сердитесь, миссис Беттертон, – успокаивающе произнес
Джессоп, – если я снова и снова буду задавать одни и те же вопросы,
подчеркивать одни и те же моменты. Понимаете, всегда есть возможность отыскать
что-то новое – что-то, о чем вы забыли или сочли недостойным упоминания.
– Да, конечно. Спрашивайте меня обо всем снова – я не
возражаю.
– В последний раз вы видели вашего мужа 23 августа?
– Да.
– Это было в день его отъезда в Париж на конференцию?
– Да.
– Мистер Беттертон посещал конференцию первые два дня, –
быстро продолжал Джессоп. – На третий он не появился. Вроде бы он говорил
одному из его коллег, что собирается проехаться на bateau mouche.
– А что такое bateau mouche?
Джессоп улыбнулся:
– Речной трамвай, курсирующий по Сене. – Он резко взглянул
на собеседницу. – Вы думаете, это не похоже на вашего мужа?
– Пожалуй, – с сомнением ответила она. – Мне казалось, его
должно интересовать происходящее на конференции.
– Возможно. Но тема дискуссии в тот день не представляла для
него особого интереса, поэтому он мог решить взять выходной. Тем не менее,
по-вашему, это не в характере мистера Беттертона?
Женщина молча покачала головой.
– Тем вечером он не вернулся в отель, – продолжал Джессоп. –
Насколько нам удалось выяснить, ваш муж не пересекал границу – во всяком
случае, по своему паспорту. Вам не кажется, что у него мог быть второй паспорт
на другое имя?
– Нет. Зачем он ему?
Джессоп внимательно наблюдал за ней.
– Значит, вы никогда не видели у него другого паспорта?
Она снова покачала головой:
– Нет, и я этому не верю. Я не верю, что Том мог уехать
куда-нибудь по своей воле, как вы стараетесь представить. С ним что-то случилось,
– может быть, он потерял память…
– Со здоровьем у него все было в порядке?
– Да. Он много работал и иногда чувствовал усталость, но
ничего серьезного.
– Он не казался обеспокоенным или подавленным?
– У него не было для этого никаких причин! – Дрожащими
пальцами женщина открыла сумочку и вынула носовой платок. – Все это так ужасно!
– Ее голос дрогнул. – Я не могу в это поверить. Том никогда бы не уехал, не
сказав мне ни слова. С ним что-то случилось. Его похитили, ранили или… Я
стараюсь об этом не думать, но иногда я чувствую, что Тома нет в живых.
– Пока что нет оснований для такого предположения, миссис
Беттертон. Если бы ваш муж был мертв, его тело уже обнаружили бы.
– Кто знает. Всякое могло случиться. Его могли утопить или
столкнуть в канализационный люк. Я уверена, что с ним что-то произошло в
Париже.
– Могу вас заверить, миссис Беттертон, что в Париже очень
хорошая полиция.
Олив Беттертон убрала платок от глаз и сердито посмотрела на
него:
– Я знаю, о чем вы думаете, но это не так! Том не стал бы
продавать или выдавать государственные тайны. И он не был коммунистом. Его
жизнь – открытая книга.
– Каковы были его политические убеждения, миссис Беттертон?
– В Америке Том, кажется, был демократом. Здесь он голосовал
за лейбористов. Вообще, политика его не интересовала. Он был ученым с головы до
пят. – Она с вызовом добавила: – И блестящим ученым!
– Да, – кивнул Джессоп, – он был блестящим ученым. В том-то
все и дело. Ему могли сделать очень выгодное предложение и убедить его покинуть
эту страну.
– Неправда! – В глазах женщины снова вспыхнул гнев. – Именно
так пытаются представить дело газеты. Да и вы думаете о том же, когда
расспрашиваете меня. Но Том никогда бы не уехал, не предупредив меня хотя бы
намеком.
– Значит, он ничего вам не сказал?
Джессоп внимательно следил за ее реакцией.
– Абсолютно ничего. Я не знаю, где мой муж. Думаю, что его
похитили или убили. Но если он мертв, пусть уж я поскорее об этом узнаю. Я
больше не в состоянии ждать и мучиться от беспокойства. Я не могу ни есть, ни
спать. Неужели вы совсем не в силах мне помочь?
Джессоп поднялся и обошел вокруг стола.
