– Я тоже, – сказал Эрикссон.
– Это относится и ко мне, – кивнул Питерс.
Громкоговоритель внезапно начал хрипло вещать по-французски.
Слова были едва различимы, но вроде бы объявляли о посадке на самолет.
Помимо миссис Бейкер и Хилари, было еще четыре пассажира:
Питерс, Эрикссон, высокий худощавый француз и суровая на вид монахиня.
Был ясный, солнечный день – погода благоприятствовала
полету. Откинувшись на спинку сиденья с полузакрытыми глазами, Хилари изучала
своих попутчиков, стараясь отвлечься от беспокойных мыслей.
Сиденье впереди нее, но с другой стороны прохода занимала
миссис Келвин Бейкер, в своем сером дорожном костюме и маленькой шляпке с
перьями на подсиненных волосах походившая на сытую утку. Она перелистывала
глянцевые страницы журнала, иногда наклоняясь вперед и барабаня по плечу
сидящего перед ней веселого молодого американца Питерса, который оборачивался
со своей добродушной усмешкой и быстро отвечал на вопросы. «Как же дружелюбны
американцы, – думала Хилари, – и как они не похожи на чопорных английских
туристов!» Она не могла себе представить, к примеру, мисс Хезерингтон сидящей в
самолете и легко вступающей в разговор с молодым соотечественником и
сомневалась, чтобы последний отвечал ей так же охотно, как Эндрю Питерс.
По другую сторону прохода находился норвежец Эрикссон. Когда
Хилари встретилась с ним взглядом, он слегка кивнул и предложил ей журнал,
который только что закрыл. Поблагодарив, она взяла журнал.
Позади Эрикссона сидел худощавый темноволосый француз. Он
вытянул ноги и, казалось, спал.
Хилари обернулась назад. Монахиня с суровым лицом неподвижно
сидела позади нее – в ее глазах отсутствовало какое-либо выражение. Хилари
казалось странной причудой времени, что женщина в средневековом одеянии
путешествует самолетом в XX веке.
Шесть человек несколько часов летели вместе, направляясь в
различные места и с различными целями, чтобы потом разойтись и больше никогда
не встретиться. Хилари как-то читала роман, сюжет которого был построен на
похожей ситуации, и стала строить предположения относительно своих попутчиков.
Француз, должно быть, в отпуске – он выглядит таким утомленным. Молодой
американец, возможно, ученый. Эрикссон, наверное, направляется на работу, а
монахиня – в свой монастырь.
Хилари закрыла глаза, забыв о других пассажирах. Она снова
задумалась о полученных инструкциях. Возвратиться в Англию? Это выглядело
безумием! Быть может, она не предъявила то, что должно было иметься у настоящей
Олив, и не смогла внушить к себе доверие? Хилари вздохнула. «В конце концов, –
подумала она, – я не могу сделать больше, чем уже сделала. Если я потерпела
неудачу, ничего не попишешь».
Ей в голову пришла еще одна мысль. Анри Лорье считал
естественным и неизбежным, что в Марокко за ней велась слежка. Быть может, ее
возвращение в Англию было средством усыпить подозрения? Возвращение миссис
Беттертон свидетельствовало бы о том, что она посещала Марроко как обычная
туристка, а не для того, чтобы «исчезнуть», подобно своему мужу.
Она полетит в Англию самолетом «Эр Франс» через Париж, и,
возможно, в Париже…
Ну конечно! В Париже ведь исчез Томас Беттертон – там куда
легче организовать «исчезновение». Быть может, Том Беттертон никогда не покидал
Париж. Быть может… Устав от бесплодных размышлений, Хилари задремала. Время от
времени она просыпалась, без всякого интереса заглядывала в журнал и засыпала
снова. Проснувшись окончательно, Хилари заметила, что самолет быстро снижается
и делает круг. Она посмотрела на часы, но время прибытия по расписанию еще не
наступило. Более того, выглянув в окно, Хилари не обнаружила внизу никаких
признаков аэродрома.
На момент ее охватил страх. Худощавый француз поднялся,
зевнул, посмотрел в окошко и произнес что-то по-французски. Эрикссон наклонился
над проходом и сказал Хилари:
– Кажется, мы снижаемся – но почему?
Миссис Келвин Бейкер повернулась на сиденье и весело
кивнула:
– Похоже, мы идем на посадку.
Самолет снижался кругами. Земля внизу казалась пустынной. Не
было видно ни домов, ни деревень. Шасси со стуком коснулись земли – покатились
вперед, замедляя скорость, и наконец остановились. Приземление было грубым, но
это казалось неизбежным, учитывая характер местности.
Что-то случилось с мотором, думала Хилари, или кончилось
горючее? Пилот – смуглый красивый молодой человек – вошел в салон.
– Пожалуйста, выходите, – сказал он.
Открыв заднюю дверь, пилот спустил трап и встал рядом,
пропуская пассажиров. Они столпились на площадке, ежась от холода. Сильный
ветер дул с видневшихся на расстоянии гор, покрытых снегом и поражавших своей
красотой. Пилот также спустился и обратился к пассажирам по-французски:
– Все здесь? Прошу прощения, но придется немного подождать.
Хотя нет – он уже едет.
Молодой человек указал на маленькую точку на горизонте,
которая постепенно приближалась.
– Но почему мы приземлились здесь? – ошеломленно спросила
Хилари. – Что произошло? Как долго мы здесь пробудем?
– Кажется, к нам едет автофургон, – сказал пассажир-француз.
– Мы продолжим путешествие в нем.
– Отказал мотор? – допытывалась Хилари.
Энди Питерс весело улыбнулся.
– Судя по звуку, с мотором все в порядке, – отозвался он. –
Хотя они, безусловно, устроят что-нибудь в таком роде.
Хилари изумленно уставилась на него.
– Стоять здесь холодновато, – заметила миссис Келвин Бейкер.
– Самая скверная черта здешнего климата – солнце светит вовсю, а перед закатом
начинается жуткий холод.
– Toujours des retards insupportables
[15]
, – пробормотал
пилот себе под нос.
Фургон приближался с огромной скоростью. Водитель-бербер со
скрипом затормозил и спрыгнул на землю. Пилот сердито заговорил с ним. К
удивлению Хилари, миссис Бейкер вмешалась в спор, говоря по-французски.
– Не тратьте время, – властно сказала она. – Что толку
спорить? Нам нужно выбираться отсюда.
Шофер пожал плечами, подошел к фургону и открыл заднюю
дверцу. Внутри находился большой ящик. Водитель и пилот с помощью Эрикссона и
Питерса опустили его на землю. Судя по их усилиям, ящик был очень тяжелым.
Когда они стали поднимать крышку, миссис Келвин Бейкер положила руку на плечо
Хилари и сказала:
– Лучше не смотрите, дорогая. Это неприятное зрелище.
