– Теперь вы говорите как ребенок, – укоризненно сказал он. –
Как я могу вас отпустить? Как я могу позволить вам поведать всему миру о том,
что вы здесь видели?
– И вы не поверите мне, если я поклянусь никому ничего не
рассказывать?
– Нет, не поверю, – покачал головой Аристидис. – Я был бы
глуп, если бы верил подобным вещам.
– Но я не хочу оставаться в этой тюрьме! Я хочу уйти отсюда!
– Ведь здесь ваш муж. Вы добровольно прибыли сюда, чтобы
присоединиться к нему.
– Но я понятия не имела, что здесь происходит!
– Это верно, – кивнул Аристидис. – Однако могу вас заверить,
что здесь куда лучше, чем за «железным занавесом». Тут есть все, что вам нужно!
Комфорт, прекрасный климат, развлечения… – Старик поднялся и покровительственно
похлопал ее по плечу. – Все утрясется, – уверенно сказал он. – Рыжеголовая
птичка привыкнет к своей клетке. Через год – быть может, через два – вы будете
очень счастливы. Хотя, возможно, – задумчиво добавил Аристидис, – куда менее
интересны.
Глава 19
Среди ночи Хилари внезапно проснулась. Она приподнялась на
локте и прислушалась.
– Том, вы слышите?
– Да. Самолет – летит низко. Ну и что? Время от времени они
здесь пролетают.
– Любопытно… – Хилари не окончила фразу.
Она молча лежала, вспоминая странную беседу с Аристидисом.
По какому-то капризу старик явно симпатизировал ей.
Не может ли она сыграть на этом?
Не может ли она уговорить его взять ее с собой?
Когда Аристидис приедет в следующий раз, если он пошлет за
ней, она постарается завести разговор о его покойной рыжеволосой жене. Конечно,
не приходится рассчитывать на зов плоти: для этого его кровь слишком холодна.
Кроме того, у него имеются «молоденькие девушки». Но стариков можно заставить
вспомнить давно ушедшие времена…
Взять хотя бы ее дядю Джорджа, который жил в Челтенхеме…
Хилари улыбнулась в темноте, вспоминая дядю Джорджа.
Так ли уж отличались друг от друга ее дядя и
мультимиллиардер Аристидис? У дяди Джорджа была экономка – «такая славная женщина,
моя дорогая, – ничего сексуального, просто приятная и спокойная». Тем не менее
дядя Джордж привел семью в отчаяние, женившись на этой «приятной и спокойной
женщине». Она оказалась хорошей слушательницей.
Что Хилари говорила Тому? «Я найду способ выбраться отсюда».
Странно, если этим способом окажется Аристидис…
– Сообщение! – воскликнул Леблан. – Наконец-то!
Его помощник только что вошел и, отдав честь, положил перед
ним сложенный лист бумаги. Леблан развернул его и возбужденно заговорил:
– Это рапорт одного из наших пилотов-разведчиков. Пролетая
над горным районом, он заметил световой сигнал по азбуке Морзе, повторенный
дважды. Вот расшифровка.
Он протянул Джессопу бумагу с буквами:
П.Р.О.К.А.З.А.
– Проказа, – с сомнением произнес Джессоп.
– Что это может означать?
– Есть в этом районе лепрозорий?
Леблан разложил на столе большую карту и ткнул в нее
коротким пальцем, желтым от табака.
– Вот район, который обследовал пилот. Посмотрим. Кажется, я
что-то припоминаю…
Он вышел из комнаты и вскоре вернулся.
– Нашел! Там находится знаменитая медицинская
научно-исследовательская организация, основанная и субсидируемая известными
филантропами. Район абсолютно пустынный. Там ведутся важные работы по изучению
проказы. Имеется и лепрозорий примерно на двести человек, а также отдел по
изучению рака и туберкулезный санаторий. Но репутация у этого учреждения
безупречная. Его патронирует сам президент республики.
– Да, – одобрительно промолвил Джессоп. – Ловко сработано.
– Но организация в любое время открыта для инспекции. Ее
посещают светила медицины.
– И не видят там ничего, что не должны видеть! Атмосфера
высочайшей респектабельности – лучшая маскировка для сомнительных дел.
– Возможно, – неуверенно согласился Леблан. – Полагаю, это
перевалочный пункт для путешественников. Пара среднеевропейских врачей могла
организовать нечто подобное. Маленькая группа людей, вроде той, которую мы
ищем, может незаметно переждать там несколько недель, прежде чем продолжать
путь.
– Думаю, там кроется нечто большее, – возразил Джессоп. – Не
исключено, что это конец путешествия.
– Вот как?
– Лепрозорий наводит на размышления… По-моему, при
современных методах лечения прокаженных уже не изолируют.
– В цивилизованном обществе – может быть. Но не в этой
стране.
– Да, но слово «проказа» все еще ассоциируется со
Средневековьем, когда прокаженные ходили с колокольчиком, чтобы предупреждать о
своем приближении. Праздное любопытство не приведет людей в колонию
прокаженных, а медицинских светил, которых вы упоминали, интересуют только
научно-исследовательский аспект и, возможно, условия, в которых живут
прокаженные, – они, несомненно, великолепны. Однако за этим фасадом филантропии
и милосердия может твориться все, что угодно. Между прочим, кому принадлежит
это место? Какие именно филантропы его основали и субсидируют?
– Это легко уточнить. Одну минуту.
Леблан перелистал справочник.
– Это частное предприятие, основанное группой филантропов во
главе с Аристидисом. Как вам известно, он сказочно богат и щедро жертвует на
благотворительные цели. Аристидис основал больницы в Париже и Севилье. По сути
дела, это его организация – другие филантропы ему содействуют.
– Итак, это предприятие Аристидиса. А Аристидис был в Фесе,
когда там находилась «Олив Беттертон».
– Аристидис! – смачно воскликнул Леблан. – Mais… c’est
colossal!
[38]
– Согласен.
– C’est fantastique!
[39]
– Безусловно.
– Enfin… c’est formidable!
[40]
– Несомненно.
