– Но вы понимаете, насколько это страшно? – Возбужденный
Леблан едва не ткнул указательным пальцем в лицо собеседнику. – Этот Аристидис
стоит практически за всем: банками, правительствами, промышленными
предприятиями, вооружением, транспортом! Его никогда не видят и о нем очень
редко слышат! Он сидит и покуривает в своем испанском замке, иногда черкнет
несколько слов на клочке бумаги и бросит его на пол. Секретарь подползает на
четвереньках и подбирает этот клочок, а через несколько дней крупный парижский
банкир пускает себе пулю в лоб!
– С каким драматизмом вы все это обрисовали, Леблан! Но
удивляться нечему. Президенты и министры делают важные заявления, банкиры
что-то напыщенно вещают, сидя за роскошными столами, а потом выясняется, что за
всем этим пышным великолепием скрывается маленький незаметный человечек,
обладающий реальной властью. Неудивительно, что за всеми исчезновениями стоит
Аристидис, – фактически нам раньше следовало это предположить. Вся история –
грандиозная коммерческая афера. Никакой политики. Вопрос в том, что нам с этим
делать.
Лицо Леблана помрачнело.
– Это будет нелегко. Если мы ошибаемся… о таком варианте я и
думать боюсь! А если мы правы, нам придется это доказать. Вы понимаете, что
стоит нам начать расследование, как его могут отменить на самом высоком уровне?
Да, нам будет трудновато… Но… – он выразительно поднял короткий указательный
палец, – это будет сделано.
Глава 20
Автомобили поднялись по горной дороге и остановились у
больших ворот в скале. Машин было четыре. В первой находились французский
министр и американский посол, во второй – британский консул, член парламента и
шеф полиции, в третьей – два участника бывшей королевской комиссии и два
известных журналиста. В каждой из трех машин присутствовали сопровождающие лица.
В четвертом автомобиле находились люди, неизвестные широкой публике, но
пользующиеся авторитетом в своей среде. Среди них были капитан Леблан и мистер
Джессоп. Шоферы в униформах открывали дверцы и помогали выйти высоким гостям.
– Надо надеяться, – пробормотал министр, – что нам не
придется контактировать с пациентами.
– Du tout, monsieur le ministre
[41]
, – тут же успокоил его
один из сопровождающих. – Приняты все меры предосторожности. Инспекция будет
производиться только на расстоянии.
На лице пожилого министра отразилось явное облегчение. Посол
что-то заметил насчет прогресса в лечении проказы.
Большие ворота распахнулись. Несколько человек – коренастый
темноволосый директор, высокий и светловолосый заместитель директора, двое
известных врачей и знаменитый химик – приветствовали визитеров цветистыми
французскими фразами.
– A cher
[42]
Аристидис? – осведомился министр. – Я искренне
надеюсь, что недомогание не помешало ему выполнить обещание и встретиться с
нами здесь.
– Мсье Аристидис вчера прилетел из Испании, – ответил
заместитель директора. – Он ожидает вас внутри. Позвольте, ваше
превосходительство, показать вам дорогу.
Посетители двинулись следом за ним. Министр с беспокойством
посмотрел направо. Прокаженные выстроились вдалеке от решетчатой ограды. Его
превосходительство облегченно вздохнул – отношение министра к проказе
оставалось на уровне Средневековья.
Мистер Аристидис ожидал гостей в прекрасно меблированном
современном салоне. Последовали поклоны, комплименты и представления.
Смуглолицые слуги в белых одеяниях и тюрбанах подали аперитивы.
– У вас здесь чудесно, сэр, – сказал Аристидису один из
молодых журналистов.
Старик по-восточному прижал руки к груди:
– Я горжусь этим местом. Можно сказать, это моя лебединая
песнь, мой последний дар человечеству. На него не жалели расходов.
– В самом деле, – подтвердил один из местных врачей. – Здесь
просто мечта профессионала. Мы и в Штатах были неплохо устроены, но здесь… Это
помогает нам достигать отличных результатов.
Его энтузиазм оказался заразительным.
– Ваше предприятие заслуживает всяческих похвал, – промолвил
посол, вежливо кланяясь Аристидису.
– Бог был милостив ко мне, – скромно отозвался старик.
Сгорбившись на стуле, он походил на маленькую желтую жабу. Член
парламента пробормотал на ухо старому и глуховатому сотруднику королевской
комиссии, что Аристидис являет собой весьма любопытный парадокс.
– Вероятно, старый мошенник разорил миллионы людей и
заграбастал столько денег, что не знает, куда их девать, – вот и передает их в
другие руки.
Пожилой судья, к которому он обращался, пробормотал в ответ:
– Интересно, какие результаты могут оправдать столь
чудовищные расходы? Большинство великих открытий, облагодетельствовавших
человечество, были осуществлены при помощи куда более простого оборудования.
– А теперь, – сказал Аристидис, когда с любезностями и
аперитивами было покончено, – вы, надеюсь, окажете мне честь, разделив со мной
простую трапезу. Доктор ван Хейдем будет выполнять обязанности хозяина. Я на
диете и ем очень мало. После еды вы начнете осмотр здания.
Провожаемые радушным доктором ван Хейдемом, гости с
энтузиазмом направились в столовую. За два часа полета и час езды в автомобиле
они успели проголодаться. Изысканная пища заслужила особое одобрение министра.
– Мы наслаждаемся нашим скромным комфортом, – сказал ван
Хейдем. – Свежие фрукты и овощи доставляют самолетом дважды в неделю; мясом и
цыплятами мы тоже обеспечены. Конечно, у нас мощные холодильные устройства.
Тело должно пользоваться всеми ресурсами науки.
Еда сопровождалась отборными винами. Затем подали кофе
по-турецки. После трапезы гостям предложили приступить к инспекции. Экскурсия
заняла два часа и была весьма подробной. Министр был рад, когда она подошла к
концу. Его чересчур ошеломили сверкающие лаборатории, бесконечные белые
коридоры и особенно обилие научной информации.
Хотя интерес министра был поверхностным, остальные оказались
более пытливыми в своих расспросах. Особое любопытство вызывали жилищные
условия персонала и некоторые другие детали. Доктор ван Хейдем охотно
демонстрировал гостям все, что они хотели видеть. Леблан и Джессоп (первый
сопровождал министра, а второй – британского консула) немного отстали от
прочих, возвращаясь в салон.
– Вроде бы здесь никаких следов, – возбужденно шепнул
Леблан.
– Пожалуй.
– Mon cher, если мы, как гласит ваша пословица, лаяли не на
то дерево, разразится катастрофа. Столько недель потрачено, чтобы все это
организовать! Что касается меня – моей карьере придет конец.
